– А Александр? – не унимался Владимир.

– И он справится, - ответил Николай Александрович. – Заговор раскрыт, внешних угроз нет.

– Заговор? – переспросил Владимир.

Красибора за столом не было. Он ужинал у Кощея, получив дозволение на встречу с Наденькой.

– Так убийство этого… Аверчука. За ниточку потянули, такой клубок размотали, что… - Николай Александрович махнул рукой. – Так что, можно сказать, повезло.

– А убийцу… нашли?

– Не нашли. Он, вроде как, невидимка. Ни следа, ни соринки не оставил. Но если я жалею, что не нашли, то лишь потому, что орден вручить некому.

– Даже так… - удивился Владимир.

– Даже так, - кивнул Николай Александрович. – Этот человек, считай, государство спас.

– Мы тут совсем новостей не знаем, - сказала Мира. – Потом расскажете подробнее? Если можно.

Потом. Потому что сейчас не хотелось говорить о грустном. Мира чувствовала бы себя счастливее, если бы за столом сидели братья Владимира. Если бы чуда хватило и для Яра. Если бы и Наденька была здесь, вместе с отцом и Красибором. Но… это все впереди. Есть о чем мечтать, к чему стремиться. Есть мечты, которые ей, Мире, нужно исполнить.

– Николай Александрович, у меня к вам просьба. – Мира подумала, что момент подходящий. – Она не моя, а… э-э-э… кота Баюна местного. Карл Богданович…

– Я его знаю, - кивнул бывший Великий Князь. – Так что ему нужно?

– Он за внука просит. Мальчик способный к наукам. И дед мог бы его сам выучить, но… Баюны, как в силу входят, к месту привязываются. И Оскар, как наследство примет, с острова уйти не сможет. Карл Богданович хочет, чтобы Оскар в мире пожил, с людьми. Идеальный вариант, если его зачислят в хорошую школу с пансионом. Вы не могли бы посодействовать? Он меня попросил школу найти, но я в школах для мальчиков не разбираюсь. У вас же… опыт.

Лидия Алексеевна фыркнула. Николай Александрович сделал вид, что этого не заметил.

– Посодействую, разумеется, - согласился он. – Оформим все перед отъездом. Лидушка, милая, напомни, как вернемся в Москву.

Счастье будет копиться и без чудес. Исполнение чьих-то желаний – всегда счастье. А главное уже исполнилось. Вот оно, сидит рядом, незаметно поглаживает ее руку, время от времени одаривает взглядом синих глаз.

– Волька, - шепнула Мира, когда его родители увлеклись спором, какая из школ лучше подойдет Оскару. – Волька, ты помнишь, как мы познакомились?

– Обижаешь? – Он приподнял бровь. – Ты тогда в озере искупалась. И ревела в лесу.

– Так уж и ревела, - смутилась Мира.

– Ага, - кивнул он.

– А если бы мы тогда… если бы ты меня не нашел? Если бы…

– Да кабы, - перебил ее он. – Я все равно нашел бы тебя. Если не так, то иначе. Будто ты сама не понимаешь.

Понимает. И она думает так же. Просто… услышать это… тоже счастье. И пока они вместе, вся их жизнь будет состоять из таких кусочков счастья, маленьких радостей для двоих.

Мира положила руку на пока еще плоский живот и улыбнулась.

Матушка умерла неожиданно. Я не видела ее около трех лет, а горничная Маняша, регулярно навещающая нас с Митей, на вопрос о здоровье графини неизменно заверяла меня, что оно в полном порядке, и дела идут хорошо.

Мне лгали. Подозреваю, то был приказ матушки. Она считала, что у меня хватает забот и без треволнений о ее здоровье.

Известие о смерти матушки принесла все та же Маняша. Иной связи со Свиридовыми у меня не было.

С тех пор, как отец отрекся от дочери, опозорившей семью, только матушка поддерживала со мной отношения, и то через Маняшу. С ней она передавала короткие письма, подарки для Мити, немного денег для меня и пожертвования скиту, где мы с сыном нашли приют.

Благодаря этим пожертвованиям меня терпели, не привлекая к обязанностям жрицы. Жили мы в маленьком, в одну комнату, но отдельном домике. Я помогала на кухне, и ели мы с общего стола, а зимой нам выделяли дрова для печки.

Маняша приезжала в скит богини Лели каждый месяц. Ее поездки ни у кого не вызывали подозрения, она неизменно совершала их в течение тех пятнадцати лет, что служила у матушки. Маняша и предложила поселить меня с сыном в скиту. Онрасполагался достаточно далеко от поместья отца, и риск, что здесь появится кто-то из знакомых семьи Свиридовых, был невелик.

Неладное я заподозрила, когда Маняша не появилась в обычное время. Никаких писем на мое имя не приходило, и я предположила, что она могла заболеть, и приедет позже. Однако, когда я увидела ее в черном платье на крыльце нашего с Митей дома, то как-то сразу поняла, что стало причиной траура.