Писарь понятливо кивнул, его нынешнее начальство задания давало четкие, понятные, без каких-либо сложных экивоков и силлогизмов, чем, честно говоря, страдали местные чиновники в лице его благородия титулярного советника Сафонова.

А князь в свою очередь подумал, что этот писарек, похоже, для него будет золотым дном. Опытный, умный, но явно недооценный. Не дворянин, вот и пинают его по грязи. Не дают подняться.

Поднять бы такого, получишь не только квалифицированного, опытного за многие лет работы в тюрьме, но и, что очень важно, преданного сотрудника. А это весьма приятно в любое время. Так что надо к нему малость приглядеться. Впрочем, это только первое впечатление. Присмотрится, может и разочаруется. Мгм. А, может, и нет. Его сиятельство еще подумает!

— Младший унтер-офицер Поликарпов (это писарь) я пойду, поработаю с другими ушлепками этой банды, — кивнул он в сторону Крапивина. Краем глаза увидел, что тот испугался. Понял, сиротинушка, что пока ты здесь поешь на них, на тебя тоже будут давать показания. И сличить ему их никак нельзя. Остается только надеяться на сообразительность и капризную удачу. Вот и надейся, и бойся, сволочь!

— Через пару часов придешь ко мне в кабинет, доложишься о результатах, — потребовал Константин Николаевич и пошел к другому (младшему) следователю коллежскому регистратору Кадочникову. Тот рыл второстепенный материал с остальных членов шайки и вроде бы наработал достаточно много. Ведь дело было резонансное, находившее на слуху у самого императора! И получить с него было достаточно прилично. Причем как сладких пряников, так и нехороших пинков, смотря по итоговым результатам.

Это ведь только говорится

Посмотрел на него, в поте лица работающего, удовлетворенно кивнув, небрежно заметил:

— Михаил, я посмотрю твой следственный материал, может, и найду чего такое интересное.

— Как вам будет угодно, ваше высокопревосходительство! — тут же охотно согласился следователь.

Между сотрудниками шло определенное соревнование. Как, впрочем, в любых других организаций в любое время. Это было нормально и, в общем-то, совершенно понятно. Так же было совершенно понятно, что он сам стоят за скобками. Через чур высокое звание и высокая должность. Судя, по тому, как к нему обратился — уже знает, собака. Родовитый князь и действительный тайный советник 1-го класса — это уровень всяко выше даже его непосредственного начальства.

Вот он и обратился, к нему, как к высокому начальству, почти, как к небожителю. Знает уже, пентюх сиволапый, и про быстрое продвижение в каптере, и про действительного тайного советника первого класса, и даже про Машеньку, которую, наверняка, поставил в его любовницы. Вот ведь никчемный проныра!

Ругаешь его, а все равно на душе как-то тепло. Его следователь!

На всякий случай заметил:

— Михаил, ты умный парень, должен понимать, что, если покажешь себя на этом деле, то Анну первой степени и чин кабинетского регистратора век очереди и с положенным старшинством я тебе гарантирую. На первый случай. И если очень себя покажешь, то сам буду ходатайствовать перед государем на чин губернского секретаря. М-м?!

Кадочников наклонился, довольно низко, но не раболепно. Хороший мужик, чувствует свое место. Пусть работает, за ним не заржавеет!

Вернулся в свой служебный кабинет, предупредил секретаря, что очень занят, беспокоить его только в крайнем случае. Занялся казенными бумагами по уголовному делу.

Сначала надо еще раз посмотреть данные по краже бриллиантов. В принципе, здесь все было уже вроде бы понятно. Однако во многих местах доводы были только спекулятивные, а надо бы с опорой на зримые факты. Суд, даже мягкий и доброжелательный, такое, скорее всего, не примет.

Ведь хотя в XIX веке высшим судом всегда был сам император, который, не являясь юристом, не требовал дотошных доказательств, но Константин Николаевич привык делать хорошо. Делай так, чтобы сам поверил — таков был егопринцип еще в XXI веке. А потому, кроме словесных доказательств должны быть обязательно формальные факты. Чтобы можно было что пощупать или, хотя бы, увидеть несколько свидетельств, которых сходу не опровергнешь.

Вот, например, сцена кражи бриллиантов. Сначала это были сугубо словесные доводы самого попаданца. Потом они окрепли, получив доказательства в виде словесных показаний Анюты Ковалевой. После ареста шайки Крапивина накануне Константин Николаевич передал следователю Кадочникову схему допросов, по которой весь процесс кражи должен был вырисовываться весьма точно. Посмотрим, как следователь сумел поработать и насколько точно.

Так, и что у нас есть? Обвиняемый Косой Кряж (хм, имечко!), судя по безграмотной речи, представитель из очень простого совершенно неграмотного населения, сообщил (в пересказе жандармского следователя), что их было в ходе самой кражи бриллиантов непосредственно трое. Еще двое прикрывали. И эти трое прошли через черный вход, используемый днем прислугой. Ха, а как прошли? Неужели чья-то нехорошая халатность. Или… еще один приспешник воров?

Впрочем из последующих материалах оказалось, что оба варианта размышлений князя оказались неправильным. Злоумышленники всего лишь имели ключ от черного входа, которым они и воспользовались.

Кадочников приложил к делу и ключ. Явно не самоделка. Фабричная работа. Анюта все же передала или кто-то из другой прислуги? Что за гадство!

Внимательно осмотрел это материальное свидетельство через лупу, и эта тщательная работа оказалось награждено буквой j. Что за J? Явно литера какого-то имени. И, наверняка, английское. Уж если бы русское, то метили бы не латиницей.

Зашибись Крапивин попал. Международного скандала захотелось? А не англичанин ли был у него в тот злополучный для него день? Надо осторожно спросить. И если получится, допросить уже англичанина. Только не Крапивина! Этот дьявол будет до конца отпираться. Явно же виселицей пахнет!