Рядом в таких же позах валялись Мясниковы.

Разумеется, браслеты были подавляющими, но я успел воздействовать на анималистов и внушить им «правильные» воспоминания. Реальность, которую я слегка подредактировал.

Тело Алайской быстро разложилось, так что я не опасался судмедэкспертов, которые могли бы найти раны от холодного оружия. У эмиссаров есть одна интересная особенность: после смерти они прекращают воздействовать на переделанный организм, и тот за считанные минуты превращается в серую слизь. Отдалённо напоминает студень, но с ооочень противным запахом. Вонь била мне в ноздри даже сейчас, хотя я лежал на расстоянии десяти метров от будки.

Место происшествия оцепили.

Я слышал, как переговаривались по рации спецназовцы. Понимал, что сейчас Соколова мне не поможет. И просчитывал варианты развития событий.

Пока расклад выходил хреновый.

Анималисты нарушили правила: перекинулись в звериные ипостаси и вступили в бой на территории академии. Я, судя по записям с камер, гонялся за неведомым существом. Алайская исчезла, но, если сопоставить все записи, получалось, что она и есть это непонятное существо. В будке мы кого-то убили, но тело не опознать. При этом Алайская — не простая советская гражданка, а золотая. Дочь влиятельного отца, который наверняка захочет выяснить, что случилось с его дочерью.

К счастью, демоническая рука успела сползти с меня, превратиться в Чупакабру и сгинуть в подпространстве. Это хорошая новость. А плохая в том, что подавляющие наручники мешают полноценно применять Дар. Была и очень плохая — меня начало накрывать откатом. Сперва обрушилась усталость, потом начало ломить кости, тянуть мышцы, заболела голова… Очень некстати. Сейчас, когда меня повезут в одно из управлений КГБ, надо быть во всеоружии, а меня корёжит…

Но и это ещё не всё.

За боевое использование демонической руки Чу содрал с меня три дня цветного восприятия. И сейчас идёт только второй. Пару суток я буду видеть мир исключительно чёрно-белым, а вот мой фамильяр, материализовавшись, насладится полнотой картины.

Если менторам придёт в голову устроить за это время испытание, в котором нужно будет различать цвета, мне конец!

— Встать! — раздался голос сверху.

Я знал, что с группами захвата конфликтовать не нужно. Сейчас мы — задержанные. И отношение к нам будет соответствующее. Грубое, жёсткое. К этому я был морально готов. В отличие от Полины.

— Вы не имеете права нас задерживать! — возмутилась девушка. — Мы…

Раздался глухой удар.

Я бы даже сказал — тычок.

В «органах» умеют бить так, чтобы и следов не осталось. Другой бы не услышал, но мне эти звуки как родные. В прошлой жизни насмотрелся всякого.

Полина ойкнула.

Денис зарычал, но из-за наручников не смог перекинуться.

— Спокойнее, товарищ, — раздался невозмутимый мужской голос, явно принадлежащий не рядовому бойцу. — Мы во всём разберёмся. Если вы не виноваты — отпустим и принесём извинения. Пакуйте их.

И нас упаковали в угловатый, явно бронированный микроавтобус без опознавательных знаков.

Предвидел ли я такой поворот? Безусловно. Мир технологичный, всюду камеры, а мы устроили на территории государственного учреждения не пойми что. Смог бы я освободиться, возникни такое желание? Да, потому что у меня есть фамильяр. Вот только я не намерен воевать с властями страны, которую люблю. Я здесь для того, чтобы адаптироваться, начать жизнь с чистого листа и, по возможности, принести пользу согражданам. Значит, придётся хитрить. Действовать нестандартно.

Странная выдалась поездочка.

В той части микроавтобуса, где сидели задержанные, окна отсутствовали напрочь. И я совершенно не мог понять, куда нас везут. Фамильяр отсиживался в подпространстве, я не решался его призывать. Полина и Денис, полностью голые, сидели рядом. Хороший вопрос — на чём мы сидели. Вместо низких скамеек — вполне удобные кресла, обитые кожзамом и имеющие подлокотники. Я, правда, не понимал, зачем они нужны, если руки скованы за спиной.

— Что нам теперь делать? — Денис поднял на меня мрачный взгляд.

— Зря влезли во всё это! — буркнула Полина.

Меняя форму, девушка ничего не стеснялась, но сейчас она нервничала, глядя на меня и брата. Я старался не смотреть на Мясникову прямо, но в сложившихся обстоятельствах это было нереально. Блин, хоть бы рубашку какую ей дали…

— Рассказывайте всё, что видели, — посоветовал я. — Всё равно с нами будут телепаты работать.

— Я даже не понимаю, что мы видели, — тихо проговорил Денис. — Ты нам объяснишь?

Рано, подумал я.

Вслух произнёс:

— Алайская изменилась. Я не знаю, почему. И что это за тварь такая — тоже не знаю. Но думаю, что она из другого мира.

— Пусть сами разбираются, — Полина начала соображать. — Мы были вынуждены сражаться. Это самооборона!

— Разве? — усомнился Денис. — Кажется, в таких случаях люди в милицию звонят.

— Мы бы не успели, — покачал я головой. — Тварь могла вырваться на свободу и наделать бед. Она явно агрессивная…

— Была, — поправил Денис. — А ты хорошо дерёшься. Служил где?