Прошло бессчетное количество секунд, в течение которых восхищенные и недоверчивые взгляды присутствующих были устремлены на покрасневшую ладонь, все еще висящую в воздухе, – на мою ладонь.

У сидевшего на полу парня на лице появилось выражение чистого ужаса. Он смотрел на меня как на безумную.

Тишина словно сковала присутствующих, я увидела, как здоровяк медленно повернул голову.

Его взгляд сверкнул из-под прядей, упавших на лицо. Под темно-рыжими волосами блеснули две голубых радужки, холодные как лед, если не холоднее, и медленно уставились на меня.

– Животное, – прошипела я в полной тишине, глядя прямо ему в глаза.

А что еще я могла сделать в этой ситуации? Думать было некогда.

И тут в комнату ворвались охранники, и толпа зрителей рассеялась. Парня, которому я залепила пощечину, утащили куда-то в коридор – не без сопротивления с его стороны. Потом кто-то схватил и меня и вывел из гардеробной.

Рука Руби сжалась вокруг моей, когда мы отошли от остальных. И все же я чувствовала, как что-то пронзает мою спину, чьи-то стрелы летели в меня сквозь толпу людей. Это взгляд двух голубых глаз прорезал воздух – двух острых, как осколки стекла, глаз.

– Что ты наделала… – бормотала Руби. – Что ты наделала…

«При первой же оплошности ты вылетаешь», – когда Зора произнесла эти слова, в голове у меня пронеслась бесконечная серия моих образов. Я, которая всегда попадала в неприятности, я, которая приходила домой с порванным рюкзаком, я, вызванная к директору школы из-за того, что ударила одноклассника, посмевшего грубо высказаться о моей маме. Я, затыкающая резаную рану, я, от боли стискивавшая зубы, я, не умеющая молчать, ибо жизнь научила меня: нет пощады тем, кто живет в молчании.

Я постоянно устраивала беспорядок – с целью возмещения убытков, моральных, конечно.

– Руби…

– Ты не должна была, не должна была этого делать, – шепотом сокрушалась она, продолжая тащить меня по коридору.

Мне не понравилось, что меня тянут, и я высвободила руку, заставив ее остановиться.

– Не должна делать что? Прерывать это отвратительное шоу?

– Ты не знаешь, кто он, – выдохнула она, наклонившись вперед, как будто хотела снова схватить меня. – Здесь… здесь все по-своему устроено.

– Это где? – Я нахмурилась, силясь понять слова Руби. – Ты имеешь в виду… в Milagro’s?

Руби нервно огляделась по сторонам. Она не была напугана, просто очень расстроилась из-за той пощечины.

– Я думала, что клубом владеет Зора, – сказала я, уже подозревая, что реальное положение дел гораздо сложнее, чем я себе представляла.

– Так и есть, – ответила она, – но управляют им они как бы вместе, – заключила она, давая мне время вдуматься в это туманное объяснение.

– Ты хочешь сказать, что она в доле с… этим? – скептически спросила я, указывая на конец коридора. – Но он всего лишь мальчишка!

Пусть я не рассмотрела его как следует и сначала приняла за мужчину лет тридцати или около того, однако достаточно послушать его, чтобы понять: этот грудной и насмешливый голос не мог принадлежать взрослому человеку.

И его глаза…

– Они… они не партнеры. Не знаю, какие между ними договоренности, но… – Руби наклонила голову, такая же смущенная, как и я. – Я здесь уже шесть месяцев. И я, увы, часто видела подобные сцены.

Она посмотрела на меня, сомневаясь, стоит ли продолжать, но по моему взгляду было ясно, что я хочу знать, как здесь все устроено.

– У него не все в порядке с головой. Я не шучу. Мы держимся от него подальше, чтобы не нарваться на неприятности. Поверь мне, с ним лучше не связываться. Я видела, как он совершал поистине ужасные поступки… Я знаю, что несколько лет назад он избил прежнего владельца, чтобы заставить его продать свою долю.

Я ошеломленно смотрела на Руби, пытаясь переварить услышанное. Она шутит?

– А что же Зора? – спросила я.

– Она всегда молчит. Впрочем, ничего другого ей и не остается.

– Ничего другого не остается? – недоуменно повторила я. – Почему бы ей просто не выгнать его?

– Потому что она не может, Мирея. – Руби понизила голос. – Он отвечает за безопасность. Контролирует посетителей и персонал. В общем, следит за порядком в клубе. Он не простой нанятый сотрудник, как другие, и по какой-то странной причине Зора терпит его присутствие, а персонал подчиняется ему почти так же, как и ей.

Я искала в ее глазах какой-нибудь признак того, что она врет, но, к сожалению, не нашла ни одного. Руби говорила правду, и, как бы ей ни хотелось, она все же решила поделиться со мной здешними неприятными тайнами.