– Мое мастерство еще впереди.

Проскочив через несколько улиц, Митя выехал на шоссе, догнал колонну машин и, воспользовавшись "дырой", проскочил мимо. Из одной машины солдаты что-то закричали Мите, но он лишь засмеялся и махнул им рукой. При въезде на станцию Митя погудел, а когда шофер впереди идущей машины не обратил на это никакого внимания, Митя так прижал его, что тот невольно пропустил назойливый грузовик.

– С ними только так и нужно, иначе они не понимают!
– проворчал Митя.

– А почему из города ты не поехал прямо на станцию? Ведь там есть дорога?

– Есть-то есть, но та дорога идет вдоль железнодорожного полотна и усиленно охраняется.

Шменкель понимающе кивнул и закурил. Больше он ничего не говорил Мите, даже когда тот свернул с шоссе и поехал по дороге, изрытой воронками.

Из-за объезда они потеряли много времени. Только после полудня партизаны подъехали к серому зданию товарной станции.

Митя погудел три раза. Из будки, выкрашенной в черный, белый и красный цвета, вышел часовой. Солнце слепило ему глаза, и, чтобы разглядеть машину, он приложил к глазам ладонь. Потом часовой поднял шлагбаум и пропустил машину на территорию станции. Митя пересек станционный двор и остановился, но мотора не выключил.

Шменкель не спеша вылез из кабины и хлопнул дверцей. Партизаны выпрыгнули из кузова и с любопытством осмотрелись.

Рыбаков с двумя партизанами пошли вслед за Шменкелем. Не успели они подойти к зданию склада, как из дверей выскочил унтер-офицер, испуганно застегивая на ходу френч. Унтер хотел было доложить Шменкелю, но Фриц остановил его:

– Что, уснули, что ли? Ну, я вам покажу. Где радист?

– У меня, господин врач. Если я могу...

– А где остальные?

– Двое свободны от дежурства, остальные охраняют русских.

Немец указал вдоль путей, где метрах в двухстах русские рабочие грузили что-то в вагон.

Шменкель пошел за унтер-офицером через складское помещение. В самом конце склада он рывком распахнул дверь и остановился на пороге большой побеленной комнаты, разделенной перегородкой и оборудованной под жилое помещение. Трое солдат вытянулись по стойке "смирно". На столе валялись карты. Одна кровать была смята, видимо, на ней только что лежал унтер-офицер.

– Кто из вас радист?

– Обер-ефрейтор Швальбе, - доложил худощавый мужчина со светлой бородкой.

– Хорошо. А ты, - Шменкель ткнул пальцем в солдата с круглым лицом, собери всех людей, да побыстрее.

– Слушаюсь!

– Извините, господин врач, - с порога заметил унтер-офицер, - но русские...

– Никуда ваши русские не денутся.

"Пока все идет хорошо", - подумал Шменкель и вдруг увидел, что солдат с круглым лицом все еще стоит, вопросительно поглядывая на унтера.

Тогда Шменкель крикнул:

– А ты что, не понял моего приказа? Или ты уже его исполнил?

Солдат мигом исчез.

– Когда сменяете посты?

– Через три часа.

– Где у вас радиопередатчик?

– Здесь.

– Хорошо.

И в этот же миг за спиной Шменкеля щелкнули затворы автоматов.

– Руки вверх!
– крикнул один из партизан. Солдаты медленно подняли руки, с недоумением глядя на вооруженных солдат.

– С места не сходить! Повернуться лицом к стене!
– приказал Шменкель.

Гитлеровцы выполнили приказ, и на этот раз уже быстрее.

– Караульте их, - сказал Шменкель партизанам по-русски.
– А мы, Виктор, займемся остальными.

Выйдя из комнаты, они направились к платформе. Шменкель приказал арестовать и других гитлеровцев, которые бежали по вызову.

Коровин пропустил немцев мимо себя, а когда они оказались в складе, быстро вытащил пистолет и приказал:

– Руки вверх!

Ошеломленные гитлеровцы не оказали ни малейшего сопротивления.

Шменкель тем временем вместе с двумя партизанами снял радиопередатчик, рывком оборвав какие-то провода на стене.

"Что делать с немцами? Они, конечно, запомнят мою внешность, и за нами будет организована погоня".

– Унтер-офицер, кругом!

Унтер повернулся. Лицо у него стало белым как полотно. Он тяжело дышал. Колени у него тряслись. Вид у него был очень жалкий.

– Что за грузы у вас на складе?

– Запчасти к машинам, меховые изделия, консервы, медикаменты...

– Покажи, где лежат медикаменты?

Лекарств на складе оказалось мало. Шменкель знал, что у доктора Кудиновой уже давно не было перевязочного материала и обезболивающих средств. Не опуская рук и лавируя между какими-то бочками, унтер-офицер подошел к горке ящиков.