Хотя сборник, составленный Салмелайненом, и называется «Сказки и предания финского народа», собственно преданий в нем нет; слово «предание» здесь употреблено как синоним сказки, поскольку научные термины в то время еще не определились.

В первый выпуск вошли исключительно волшебные сказки, всего 26 широко распространенных и наиболее любимых в народе сказочных повествований. Такой выбор не случаен. Монументальные эпические устно-поэтические произведения были наиболее почитаемы поборниками национальной культуры. Со времени выхода в свет полного издания «Калевалы» прошло всего три года, и это не могло не оказать влияния на вкусы читателей.

Во втором выпуске также преобладают волшебные сказки: из 23 текстов только три относятся к бытовым. Третий выпуск состоит целиком из сказок о животных. Он открывается циклом «Приключения Медведя, Волка и Лиса», состоящим из популярных в Финляндии и Карелии международных сюжетов о животных. В данном случае больше, чем в волшебных сказках, ощущается рука литератора Салмелайнена: не только в манере пересказа, но и в компоновании сюжетов, которые в народе обычно рассказываются как отдельные произведения или же объединяются в небольшие (два-три сюжета) композиции. Кроме этого цикла, в третьем выпуске опубликован ряд финских, карельских и эстонских сказок о животных.

Четвертый выпуск в жанровом отношении не является таким однородным, как первые три. Наряду с волшебными сказками сюда вошли народные легенды христианского происхождения, бытовые сказки и анекдоты о глупом черте.

Во всех полных переизданиях сказок Салмелайнена сохранен первоначальный порядок, как, впрочем, и в переизданиях сказок братьев Гримм, и нет надобности менять этот порядок, тем более что такие сборники являются памятниками литературы и культуры. Но поскольку в данном издании представлены лишь избранные тексты, главным образом из двух первых выпусков, несколько волшебных и бытовых сказок из четвертого выпуска помещено перед сказками о животных, которые завершают сборник.

Читателю нетрудно обнаружить, что в сборнике Эро Салмелайнена отсутствуют сатирические сказки, выражающие отношение крестьянства к господствующим сословиям, в особенности к духовенству. Но эти сказки — большая редкость вообще в сборниках XIX века. Во-первых, их нельзя было издавать из-за цензуры. Так, например, А. Н. Афанасьеву пришлось издать антиклерикальные и антибарские сказки под названием «Заветные сказки», анонимно, без указания года выхода, в Женеве в 60-е годы. Во-вторых, многие собиратели не записывали сатирические сказки из-за их политической заостренности, находя их, кроме того, грубыми или фривольными.

Сказки Салмелайнена не являются литературными сказками. Это народные сказки, бережно и осторожно отредактированные составителем. Он стремился к принятой в то время в Европе научности издания: указывал в примечаниях на сходные сюжеты в репертуаре других народов, сказки которых к тому времени были уже изданы. Он отмечал также место записи, правда, чаще только область или провинцию — например: «из русской Карелии», «из финской Карелии», «из Хяме» и т. д., в редких случаях называя деревню, где была записана сказка. Можно думать, что Салмелайнен фиксировал место записи настолько точно, насколько позволяли записи, сделанные разными собирателями. Подробные данные о сказочнике, его имя, возраст, род занятий, место жительства собиратели в те времена еще отмечали крайне редко.

Судя по названию сборника, его содержание должно бы составлять финские сказки. Но фактически большинство текстов, вошедших в сборник, записано в Карелии. Почему же тогда сказки финского народа? Дело в том, что — в XIX веке карелы не считались самостоятельной народностью. Как финские, так и русские исследователи того времени причисляли карел к «финскому племени» по причине близости языков, многих черт традиционной культуры и фольклора, о чем свидетельствуют, в частности, «Калевала» и «Кантелетар». Особенно много карельских сказок в первых двух выпусках: в первом из 26 волшебных сказок от карел, восточных и западных, записано 22 текста; во втором выпуске карельских сказок 17, финских 7. Это объясняется тем, что в Карелии, как в русской, так и финляндской, волшебная сказка в то время жила еще полнокровной жизнью, в то время как в Финляндии традиция сказывания сказок начала уже угасать. Кроме того, на территории Карелии финские собиратели XIX века записывали фольклор более интенсивно, чем в Финляндии. Причина такого положения заключается в огромном авторитете Лённрота, который обнаружил лучшие эпические песни в русской Карелии, а лучшие лирические песни — в финской Карелии. Поэтому молодые собиратели в первую очередь устремлялись в Карелию и не обманулись в своих ожиданиях — Карелия была богата всеми жанрами фольклора, в том числе и сказками.

Как уже отмечалось, Салмелайнен отнесся к текстам сказок очень бережно. В XIX веке фольклорные тексты даже для научных изданий подвергались известной обработке, хотя многие уже понимали значение аутентичности устно-поэтических произведений. Так, например, И. А. Худяков подчеркивал, что «текст сказок должен быть неприкосновенным наравне с текстом священного писания» [3] . Как показало исследование Пиркко-Лийсы Раусмаа, сличившей рукописные записи сказок с текстами Салмелайнена, литературная обработка их оказалась меньшей, чем считалось раньше фольклористами. Салмелайнен унифицировал язык сказок в фонетическом и морфологическом отношении, то есть сказки, рассказанные на разных диалектах, он пересказал на понятном для большинства языке, но при этом, что необходимо подчеркнуть, не касался лексики. Значение областных лексем составитель пояснял в примечаниях. В некоторых случаях Салмелайнен устранял нелогичности композиции и не принятые в печати слова, а также особо грубые эпизоды, заменив их аналогичными по функции эпизодами из других вариантов сказки. Он выработал единый повествовательный стиль, весьма близкий стилю устного сказа карельских сказителей, отличающегося обстоятельностью, неторопливостью, сложным синтаксисом, что придает рассказу особую прелесть и погружает слушателя в волны размеренного и плавного течения событий.

Современники высоко оценили сборник сказок Салмелайнена. Его язык — сочный, выразительный язык народных сказок — считался высшим достижением в области финской прозы того времени. Но его значение было глубже — сказки Салмелайнена, подобно «Калевале» Лённрота, указывали, в каком направлении следует искать решения проблемы финского литературного языка. Не в расколе между западными и восточными диалектами, за что ратовали некоторые, а в единении, во имя чего всю жизнь трудился Лённрот, следовало стремиться к созданию единого языка, в котором богатство восточно-финских и карельских диалектов стало бы обновляющим и оживляющим фактором. Дальнейшее развитие финского литературного языка пошло именно по этому пути, по пути постоянного обогащения неисчерпаемыми сокровищами живого народного языка.