Буквально через две декады я принял титул императора Всероссийского. Это стало возможно после нашей победы. Россия уверенно заявила о своём праве встать в один ряд с другими серьёзными игроками на континенте.

Для этого решения были и другие причины. В Европе титул «царь» не приравнивался к королевскому. С этого момента я стал ровней для сильнейших монархов. А страна получила новый статус.

Таким образом я закрепил новую геополитическую реальность. А остальным игрокам придётся принять это как данность.

И, конечно, на армейцев просыпался дождь наград. Ордена, медали, повышения в чине, денежные и прочие награды. Награждать всегда приятно. Особенно тех, кто и в самом деле выказал способность побеждать, а также верность короне и русскому народу. Таких оказалось немало. Как среди иноземцев, так и наши отличились. Случаев откровенного предательства не выявлено. Вспоминается первое сражение под Нарвой, когда Петра кучно предали именно наёмные офицеры. Они просто сдались на милость победителя, бросив своих солдат.

Вообще энергичность и прозорливость Петра удивительны. Но победы он частенько выцарапывал чисто навалом и пушечным мясом. Та же Полтавская битва происходила при следующих условиях.

Наша армия насчитывала 60 000–70 000 человек. В том числе:

— Пехота, около 40 000 человек.

— Кавалерия, около 18 000 сабель.

— Артиллерия, около 100 пушек.

Со шведской стороны 17 000–20 000 человек:

— Пехота, около 8 000 штыков.

— Кавалерия — около 7 000 сабель.

— Артиллерия — 4 орудия.

Другое дело, что Пётр поставил шведов в такие условия, что они вынуждены были принять сражение после длительного и тяжёлого похода. При нехватке продовольствия и бросив по дороге 37 пушек. По разным источникам цифры немного разнятся, но в целом баланс верный. А вот в конце войны военачальники Петра научились воевать и били шведа в хвост и гриву.

Не жалел солдатушек царь-император, ох не жалел. А вот мне ещё Сибирь заселять нужно. И почти 80 000 человек, которые не полегли на полях сражений, как в старой истории, дадут многократный прирост через некоторое время и глядишь — Сибирь до Дальнего Востока не будет такой безлюдной.

Глава 13

Это Рождество было особенным. Первое мирное Рождество за несколько лет. Я собственных детей-то видел урывками, мотался по стране. И если в первый период моё присутствие было жизненно необходимым на полях сражений, то на третий год я больше занимался промышленностью. Мотался на Урал и по другим крупным промышленным центрам. Нам нужно было наладить производство железа, чугуна и готовой продукции. Невьяновский и Каменский заводы, Тула, верфи в Архангельске, Воронеже и Олонецке, строительство Петропавловской крепости, текстильные мануфактуры, сибирские и уральские рудники, производства селитры и пороха — всё и не упомянешь. Но я буквально не слазил с седла, прописался в своём возке, доставшемуся мне от брата. Понятно, что я старался поручать руководство своим управленцам, но на местах лучше доходило, когда приезжал злющий царь-батюшка и давал всем разгон. Правым и виноватым. Вот тогда всё начинало крутиться. А вот когда прошли торжества по поводу победы, оказалось, что механизм заработал сам. Глава военной коллегии Григорий Ромодановский доложил о состоянии дел в отвоёванных землях. Мы оставили там сильные гарнизоны, а линейные части распустили по местам постоянной дислокации. Постепенно жизнь втянулась в прежний ритм и у меня появилась возможность отдохнуть.

Саввино-Сторожевский монастырь встретил нас тишиной и благодатью. Недавно выпал обильный снег и мой поезд с трудом добрался до этих мест.

Я решил дать себе отдых, плюнуть на всё и уединится в стенах монастыря. Тем более я расширил царскую резиденцию, которая была пристроена к монастырской стене. Теперь двухэтажное здание приветливо распахнуло свои двери.

Сразу детские крики и гомон нарушили уединение местных монахов. Но, я думаю, насельники не в обиде. Я привёз богатые дары, игумен остался очень доволен новыми книгами, иконами и дорогой одеждой.

На второй день я уже пожалел, о том, что вывез всех детей. Своих и брата. Они настолько разные, и если моих я воспитывал как хотел, то племянников доверили мамкам и дядькам. Разброс по возрасту девять лет. Старшая — великая княжна Евдокия, она уже засиделась в невестах, ей восемнадцатый идёт. Второй племяшке Марфе четырнадцать годков и Софье одиннадцать. Великому князю Фёдору девятый пошёл.

Моя старшенькая Наталка, ей шестнадцать недавно исполнилось, Настюшке десять. Ну и великому князю-цесарю Андрею Ивановичу двенадцать. Наследника я воспитываю сам, частенько беру с собой в поездки. Он подрос буквально за одно лето и стал интересоваться моими делами. Вот я и решился, пусть будет подле меня. Была бы жива мамка, наверное, воспротивилась бы. А так, я просто опасаюсь, что в один прекрасный день обнаружу, что упустил сына. Пример царевича Алексея, первенца Петра Алексеевича тому пример.

Я наблюдаю, как дети под присмотром мамок и дядек играют в саду, лепят снежную бабу. Вообще среди наших чернявых то и нет. Все русой масти, разве что Софья кареглазая. Она невысокая с живым взглядом, понятно, откуда у неё столько прыти. Надо будет отдать её на воспитание сестре Анне. Думаю, из неё толк будет, пусть растёт помощницей и всю свою энергию тратит на реформу образования.

Моя Наталья нашла общий язык с Евдокией. Они близки по возрасту и стоят чуть в стороне, не хотят играть с мелкотой. А вот моя младшенькая Настёна, Марфа и Фёдор с Андрюхой вовсю увлечены ваянием снеговика. Только Андрей нет-нет, а посматривает на меня. Будто ожидает моей реакции.