— Те, кто в конечном итоге стали использовать Эфир, бежали из горящих цитаделей Шаллы, чтобы исследовать вселенную. Те же, кто стал использовать Пустоту, остались, осев прямо за руинами своих прародителей.

Глава 2228

— В те времена некоторые из древних чудес Шаллы ещё цеплялись за жизнь; энергия и реальность ещё не приняли свой нынешний, более упорядоченный вид. Мир довольно легко можно было убедить в том, что существовало что угодно, если ты был искренен и хорошо говорил. Не так много осталось свидетельств о том, как именно пал великий Шалла, но он пал. Это заставило беженцев оставить всё, что они знали, и найти новый образ жизни.

— Мы, народ Незера, были самыми упрямыми. Сразу же мудрейшие из нас собрались на великое собрание, чтобы записать всё, что они помнили о путях Шаллы. Для незерцев история и традиция — постоянное присутствие в их жизни. Поэтому они не могли представить себе более насущного дела, чем восстановить подобие прежнего порядка вещей.

Лованна улыбнулась Королю Незера Голодному Глазу, наслаждаясь его внимательным выражением лица. Пришло время испытать его, хоть и слегка. — Однако вскоре на великом собрании возникла проблема. Можете ли вы угадать, что это было?

Его изумрудные глаза дрогнули. Он на мгновение задумался и с уверенностью ответил: — Все они помнили разные ритуалы.

— Именно так, — Лованна задавалась вопросом, как он пришёл к такому верному выводу; она внимательно наблюдала за потоками его Незера и не прижимала его лицо к потоку, чтобы почувствовать форму истории. Он просто пришёл к этому выводу путём логики.

Хотя предвкушение опасности играло в каждом её движении, Лованна всё же раскинула пальцы и пошевелила кончиками. Маленькие узоры закружились и изогнулись, образуя завораживающий водоворот. — Теперь, существует довольно много теорий о том, почему воспоминания различались: были ли мудрые лидеры из разных слоев общества Шаллы? Были ли у них эгоистичные мотивы, и они слегка подправили свои воспоминания, чтобы получить больше выгоды? Или же реальность действительно была настолько субъективной, что множественные слои существования давили и скользили друг по другу без каких-либо негативных последствий?

— В конце концов, это не имеет значения. Важно то, что возникло разделение, ещё до того, как незерцы обрели свою новую форму. Споры накалялись, и были проведены границы. Появились три доминирующие идеологии о том, как незерцы связаны с Шаллой и как им следует действовать в первую очередь.

По тому, как Король Незера Голодный Глаз наклонился вперёд, пока она говорила, Лованна почувствовала его нетерпение. В некотором смысле он напомнил ей Энмью, чистого и жестокого в своих целях. Часто вредящего себе из-за своей негибкости. Но там, где Энмья попыталась бы использовать юмор, чтобы подтолкнуть её к более актуальным фактам, Голодный Глаз просто наблюдал.

Это терпение, что приносит тебе покой? Обретаешь ли ты там покой?

Лованна задумалась, тщательно выбирая следующие слова.

Или это нечто более чудовищное, голодный зверь с полуприкрытыми глазами, в спячке, пока не учует запах добычи?

— Когда идеологии были созданы, у них не было зубов . Они были скорее образом жизни, чем энергетической организацией. Последние появились позже, когда Незер устоялся и ритуалы стали обычным делом. Тем не менее, энергии, которые мы используем сейчас, всё ещё черпают свою силу из этих историй.

Ещё одна пауза, чтобы дать молодому Королю Незера последнее испытание. Его Ядро Незера, такое плотное и туго свёрнутое, не колебалось в своих вращениях. Цвет его глаз, казалось, потемнел, но он сидел и слушал.

Он принял их отношения как учителя и ученика. Он будет ждать и слушать, оценивая только после того, как испытает то, что получил от этого процесса. Это была не идеальная позиция, но этого было бы достаточно.

— Первую идеологию вы знаете, — сказала Лованна. — Фаэя. Идеология служения. Она родилась от людей, которые помнили, как они отдали контроль Шалле как акт веры, доверяя, что в обмен на их жертву Шалла будет направлять и защищать их. В конечном итоге, эта идеология будет использована как оружие и приведёт к созданию Арбитра Незера из которых я — второй. И, надеюсь, последний.

Лованна цокнула языком, пока её пальцы танцевали, рисуя изогнутый, круговой узор усиления Фаэи. — Трагедия, что теперь это будет инвертировано в своей первоначальной форме Фаэя также казалась мне самой благородной связью.

— Инвертировано? — Голодный Глаз нахмурился.

— Изначально, один человек создавал Фаэю для огромных масс людей. Целой деревни. В отличие от одного человека, удерживающего Фаэю многих других, — вздохнула Лованна. — Помните, сила всегда черпает из истории. Возможно, поэтому история Арбитра Незера всегда была так обречена те, кто придерживался Фаэи, неустанно трудились, чтобы помогать целым группам людей, свободно отдавая свою Фаэю. Они предлагали свои жизни, чтобы облегчить существование окружающим. В те дни их называли Жрицами Незера, хранительницами народа.

— Вторая и третья идеологии вышли из употребления, возможно, по уважительной причине. — Одна за другой Лованна хрустнула костяшками пальцев. Ей понадобится вся её сосредоточенность и ловкость, чтобы сплести старые узоры. В них не было ничего от обволакивающих изгибов Фаэи. — Обе использовались как опасное оружие в ранних Войнах Незера. Вторая идеология — Тооса, сотрудничество и партнёрство. Они помнили народ Шаллы, который работал вместе с существами, которых они создали. В более современные времена Тооса была связью между отдельными людьми, очень публично связывающей их интересы.