Массивная рябь прошла сквозь печать жизни. Затем энергия начала заливаться по капиллярам печати жизни и концентрироваться на дальней стороне поля боя. Шарлотта моргнула в замешательстве.

Если ты не хочешь помогать откуда взялся твой образ?

Рендидли Призрачный Пёс казался таким же смущённым, как и она, когда огромное дерево расцвело над западной частью Хоумвелла.

Маленькое семечко было посажено, когда пожилой Хомид неохотно отдал свой завтрак Королю Пустоты, прибывшему в Хоумвелл. Действие, продиктованное вежливостью, без особого энтузиазма по поводу перспективы. В ответ, не слишком задумываясь о своём поступке, Король Пустоты в чёрном одеянии, который был гораздо больше, чем просто Король Пустоты, похлопал Хомида по мускулистому плечу и поместил шар энергии в его тело.

Он намеревался, чтобы эта энергия была небольшим источником Эфира для цели. Своего рода хранилищем, которое может стимулировать рост в важный момент, позволить Навыку развиться или образу стать конкретным. За цену хорошего, свежего завтрака это казалось наименьшим, что мог сделать Король Пустоты. По сравнению с количеством энергии, которую он перерабатывал ежедневно, это была ничтожная сумма.

Но вместо этого, Король Пустоты в чёрном одеянии посадил семечко.

Семечко было семечком, а не просто небольшим пакетом силы, по нескольким причинам. Во-первых, потому что Эфир, который использовал человек в чёрном плаще, был энергией, неизгладимо отмеченной прогрессом, ростом и невозможностью. Образы годами дышали на его субстанцию. И эти прикосновения стали инстинктивными реакциями, в конечном итоге напоминая выбор. Энергия не просто хотела быть энергией, она хотела быть семечком. И поэтому она могла им стать.

Возможно, что более важно, энергия существовала в теле, адаптирующемся к присутствию органа Пустоты. Так что Эфир не только долгое время соприкасался с Пустотой, но и эта Пустота имела прямую связь со своим Ядром Пустоты через всё более сложную физиологию, основанную на Пустоте. И из глубин Ядра Пустоты, влияния Авторитетов неуклонно накапливались в теле человека в чёрном плаще.

Достаточно энергии Анимации Нова соприкасалось с Эфиром, так что, когда она была помещена в Хомида, эта энергия помнила , как обладать дополнительным преимуществом по сравнению с обычной энергией. Это была энергия, которая источала жизнь; её сущность дрожала от желания стать чем-то большим.

Помимо этих двух причин, был и ещё один фактор: человек в чёрном плаще не был чужд созданию жизни или её имитаций. Он мог делать это с помощью сложных Гравировок, подобных тем, что покрывали его древесный образ, или через тщательные Ритуалы Пустоты, как он видел в памяти, сквозь которую теперь двигался. Эфир, Пустота и человек сосуществовали в одном теле, плод усилий трёх Мойр. Находясь в такой непосредственной близости, человек и энергия формировали друг друга.

Так он собрал горсть энергии, похлопал по плечу и посадил семечко, сам того не желая.

Теперь, у семечка могли быть все эти преимущества, но оно всё ещё было просто энергией. Поэтому, хотя оно и хотело стать чем-то большим, чем просто энергией, оно могло лишь ждать и наблюдать, следуя потокам мыслей и чувств своего носителя.

Семечко наблюдало, как носитель проводил долгие часы, патрулируя окрестности Хоумвелла, получая очень мало благодарности. Оно видело моменты, когда начальники носителя из рода Черепах насмехались над ним и отвергали его советы. Оно видело изнеможение в движениях носителя каждый день, когда он просыпался, надевал свою броню и практиковал свой неосязаемый образ в предрассветном свете. По сравнению с некоторыми сверстниками носителя, его образ был слаб, измучен противоречивыми страхами и расфокусированным источником силы.

Семечку было почти жаль носителя. Его сила вполне могла соперничать с силой Моиша.

И всё же, несмотря на эти неудачи и разочарования, направленные на носителя другими, носитель не чувствовал негатива или горечи. Он принимал выговоры от своих начальников и ехидные взгляды от товарищей-солдат, зная, что те, кто обладает властью, могут говорить и делать то, что хотят, независимо от того, что он чувствует. Он оставлял каждое взаимодействие с чистым сердцем, обладая набором внутренних убеждений, которые игнорировали предположения окружающих.

Затем, каждый день после работы, Моиш Хомид аккуратно складывал свою компактную мебель в импровизированную ступеньку и поднимался на крышу своего жилища. Оттуда он мог видеть детей Лизахов, Хомидов и других различных зверолюдей, смеющихся и играющих по бокам насыпи, на фоне которой эффектно рисовались грандиозные штрихи пыльных бурь. Они пинали дешёвый резиновый мяч с каменной насыпи, улюлюкая или вопя от причудливых отскоков. Он закрывал глаза и просто слушал.

Его сердце говорило с семечком, возможно, думая, что оно говорит только с самим собой.

Это счастье стоит чего угодно. Это то, что мне нужно защитить .

В день атаки Пустоты семечко несколько недель слушало, как сердце Моиша восторженно описывало идиллическое место для детей. И в то же время окружающая среда внезапно дала семечке ключи, необходимые для начала роста.

Воины Пустоты ревели во время своей атаки. Звон колоколов из Хоумвелла едва был слышен сквозь шум, прямо перед тем, как началось сражение.

Тревога в сердце Моиша стала удобрением. Только под большим давлением мощные желания могут сплотиться. Форма растения, удерживаемого в ногах носителя, стала целью. Каждое дикое биение сердца носителя толкало семечко всё дальше и дальше к его эволюции. Часть его магии просочилась в растение, намёк на Анимацию Нова изменял его структуру, чтобы оно могло служить лучшим проводником для силы семечка.