Руки Мойша дрожали, когда он достиг основания каменных ступеней, ведущих на зубчатые стены. Часть его хотела остаться в тени массивного здания, скрытой от свидетельств угроз. В груди было странно жарко, где-то между тревогой, сбоем сердечно-сосудистой системы и кружением головы. И все же он заставил себя подняться по лестнице, надеясь, что ему попадется подходящее место, чтобы бросить растение. Такой тонкий росток был бы просто смят ветрами надвигающейся бури.

Наверху неофициальный лидер Лизахов стоически смотрел на своего младшего товарища. Младший Лизах, настоящий Раддей по своей неугомонности, заговорил быстро. Нам нужно немедленно начать эвакуацию, если мы хотим вывести людей в безопасное место .

Отступление будет пустой тратой времени , — ответил лидер. Он мельком взглянул в сторону и кивнул Мойшу в знак признания, пока сам пытался контролировать свое дыхание. Они прибудут слишком быстро. Честно говоря, никакие наши оборонительные группировки не успеют собраться вовремя .

Глаза другого Лизаха побелели. Если бы у него была кожа вместо чешуи, он, вероятно, сильно побледнел бы. Тогда? По крайней мере, население—

Вы видели размер этой армии? — другой молодой воин-Лизах в волнении почесал шею. Даже если мы освободим несколько домов, в трущобах просто не хватит места для эвакуации .

Значит, мы пробьём путь , — вставила женщина-Хомид.

Ещё больше молодых, импульсивных солдат поднялись на самую высокую точку форта, жестикулируя в сторону приближающейся атаки и громко крича об опасности. У каждого была своя полуидея, как они могли бы ответить и переломить ситуацию, и они озвучивали свои мнения, пока форт не превратился в невнятный гомон. Мойш подошел к краю парапета и посмотрел вниз. Старшее поколение уже стекалось к насыпи, занимая оборонительные позиции.

Разница между нами в том, как часто мы чувствовали, что удар вот-вот обрушится в прошлом. Иногда невозможно подготовиться идеально. Но ты все равно пытаешься выжить .

Мойш чувствовал себя измотанным, но он повернулся и покинул наблюдательный пункт, чтобы присоединиться к линии. Лидер Лизахов пошел с ним, они вдвоем тихо пробирались сквозь толпу тел.

Сотрясающий землю грохот Низвергнутого наступления начал сотрясать форт. Холодный Низвергнутый ветер, казалось, высасывал всю радость и жизнь из воздуха, хотя Мойш при этом сильно вспотел.

Шествия тел спускались вокруг форта и занимали позиции прямо за насыпью. Почти запоздало, колокола Хомуэлла перешли от постоянной тревоги к более целенаправленным приказам для солдат: занять свои посты, ждать дальнейших распоряжений. Затем последовал сложный цикл звонков, когда Черепашьи Линии объявили полную эвакуацию определенных районов. Мойш не знал комбинаций звонков так хорошо, как следовало бы, но, похоже, районы внутри города вокруг Западной стены очищались.

Хотя, отчасти это был просто шум Низвергнутой силы, заглушающий все остальное.

Только когда Мойш добрался до своей позиции, прищурившись, чтобы глаза не забились пылью, он осознал, что все еще держит маленькое растение для научного проекта дочери Раддея. Его сердце странно горело, пока он цеплялся за него. Он знал, что это глупо, но не мог заставить себя отложить его.

Каждая секунда на счету , — заметил лидер Лизахов, обращаясь ни к кому конкретно. Они были линией старых солдат, их тела работали как часы, чтобы привести их сюда, чтобы они не подвели мирных жителей позади себя. Первая волна Низвергнутых Воинов преодолела последний холм, рассыпавшись в беспорядочную орду, когда они хлынули вниз по склону к насыпи.

Каждая секунда — это шанс , — согласился другой солдат. Все кивнули.

Кровь грохотала в ушах Мойша, когда звук шагов, боевые кличи Низвергнутых Воинов и ветер слились в живого зверя. Он чувствовал себя так, будто его давит монстр конфликта, его тело сжималось, пока кровь не готова была прорваться сквозь слизистые оболочки.

Он увидел Низвергнутого Воина всего в десяти метрах, который ступил на высохшее русло реки и рванул вперед, сверкая звериными клыками. Он видел вены на лапах зверя, вздутые пучки мышц, когда противник готовился к прыжку.

Пока Мойш готовился к битве, часть тепла, которое он игнорировал в своей груди, стекала в маленькое растение, которое он прижимал к боку. Несколько крошечных символов вспыхнули и заплясали по тонкому стеблю. Листья покачивались, золотистые пылинки мерцали по их зеленой поверхности.

Незаметно, корни внутри маленького горшка утолщались и скручивались, прижимаясь к дну. Звериный Низвергнутый Воин, пересекая последний участок дистанции, ронял изо рта длинную нить слюны. И снова мышцы его лап напряглись, когда он перебросил свое тело через невысокую стену насыпи.

С сердцем, колотящимся в ушах, Мойш крепче сжал свое оружие. Ему было так, так страшно. На самом деле, в его груди жили два страха. Но страх самосохранения был меньшим из них и изящно отступил в сторону, уступая место другому. Он не мог оставаться в стороне, пока молодое поколение все еще спорило и выясняло лучший способ эвакуации. Им нужно было время.

Мысль о том, что время следующего поколения истекло, заставила его дрожать.

Поэтому Мойш приготовился сражаться и, вероятно, умереть.