Более папоротникообразные отростки прорастали сверху, теперь длиной в несколько метров и постоянно колыхаясь на ветру, дующем с пустошей. На этих папоротниках росли плоды, и жители трущоб только начинали разгадывать их секреты. Потому что плоды сначала были маленькими, размером с монету, но находясь на папоротниках, они быстро накапливали грязь, принесённую ветром с Запада. Сначала Хомиды отчаянно очищали плоды от грязи, собирая кислые ягоды, как только их замечали, но случайно некоторые были пропущены на южной окраине трущоб, которая сильнее пострадала от атак Пустоты.

Ягоды там, покрытые слоем грязи, продолжали набухать, пока не достигли размера яблок. Сначала люди предполагали, что это просто грязь стала отвратительно толстой на ягоде, но когда они разломили её, почти три четверти оказались сочной и сладкой мякотью.

Когда они были закрыты от солнца, ягоды начинали расти до нелепых размеров. Теперь участки лиан на окраинах трущоб стали самыми популярными, потому что ягоды там покрывались грязью ещё быстрее. С такой скоростью, с которой ягоды сами восстанавливались, несколько предприимчивых людей пытались варить собственную медовуху.

Пока что у жителей трущоб была надежда. И увидев огромное животворное дерево, которое создал Король Пустоты Голодный Глаз, как мог кто-либо не знать, кто ответственен за это благо?

Закончив сэндвич, Тенектоил облизал пальцы. Когда он заговорил, стало ясно, что его мысли движутся в том же направлении, что и у Мойша. — ты слышал о столкновении между Королём Пустоты Голодным Глазом и Лордом Лазурным? Оказывается, Голодный Глаз был так разъярён тем, что другой украл его противника, что щёлкнул пальцами и обрушил ночь на силы Лазурного на целые сутки. Несколько человек задохнулись, и целая рота изувечена из-за травм.

Мойш цокнул языком. — Не прошло и двух дней с момента нашего нападения. Когда это должно было произойти?

— Ты же знаешь, как растут слухи, — Тенектоил пожал плечами. — Но всё же что мы будем делать? Будет ещё одно нападение. А наши сильнейшие воины, кажется, не сотрудничают.

Мойш почесал щеку. Слова казались тяжёлыми во рту, даже когда он произносил их. — Очевидно, ты можешь принять собственное решение. Но я подумывал записаться добровольцем на программу гипер-тренировок, для которой верхушка набирает людей. Говорят, что есть небольшой шанс испытать нервный срыв под влиянием временного ускорения но я тоже это чувствую. Во времена хаоса нельзя всегда рассчитывать на спасение.

— Если ты решишь пойти, тебя не будет некоторое время. Слишком много наших надёжных товарищей было потеряно в атаке. И если они просят добровольцев от нас — Лидер Лизахов скривился. Оба понимали, что риски, вероятно, были преуменьшены.

Оба понимали, насколько плохо подготовлена молодая генерация, чтобы не иметь их у руля трущоб.

Прежде чем их обсуждение могло продолжиться, Мойш почувствовал несколько сильных вибраций через волокнистую центральную лиану. Он осторожно прижал ногу к поверхности, чтобы лучше ощутить вибрации. Сообщение повторялось, передаваясь по всем трущобам. Сообщения были простыми, поскольку они разрабатывали систематический метод использования этого ресурса, но Мойш быстро расшифровал его: солдаты, вернуться.

— Вызов к возвращению. Интересно, что им нужно на этот раз, — Мойш спрыгнул с лианы. — Если они используют термин солдаты , это могут быть только наши щедрые благодетели.

Мрачная улыбка пересекла лицо Тенектоила. — То же самое, что они хотят каждый день: узнать, насколько дёшево они могут купить наши жизни.

Когда они прибыли на плац за западными воротами Хомуэлла, большинство других выживших членов гарнизона трущоб уже были там; по крайней мере, связь через лианы оказалась чрезвычайно эффективной. Передача произошла, хотя для извлечения воды в лиане был сделан довольно глубокий надрез. Ещё один плюс в пользу Короля Пустоты Голодного Глаза.

Как и ожидалось, представители Хомуэлла пришли поговорить с группой. Синеволосый Полковник Маттео стоял, скрестив руки за спиной, а за ним стояли двое незнакомых людей.

— Не солдаты, — пробормотал Тенектоил себе под нос, и Мойш согласился. Эти двое не обладали ни строгим вниманием, ни хищной уверенностью солдат. Более того, они выглядели скучающими. Несмотря на их медленную походку, солдаты расступились, давая им пройти вперёд, что позволило Мойшу лучше рассмотреть этих двоих. Тот, что справа, имел постоянно мрачное выражение лица и волнистую серую мантию. Очевидно, богатые существа Эфира любили свои мантии, но этот довёл это до крайности; Мойш никогда не видел такой плотно украшенной поверхности ткани.

Каждый дюйм был покрыт плотной сетью вышивок, которые вспыхивали и блестели. Очевидно, эта фигура считала себя экспертом по Гравировке, хотя даже такой любитель Гравировки, как Мойш, задавался вопросом, была ли мантия функциональной, или просто показным хвастовством без всякой пользы. В мантии невозможно было разглядеть ничего, что указывало бы на личность владельца, только постоянное сияние тщеславия.

Фигура по другую сторону от Полковника выглядела гораздо более профессионально, с ухоженной эспаньолкой и острыми глазами. Что-то в том, как этот человек разглядывал грязноватых солдат, заставило Мойша почувствовать себя не по себе.