Алана Донал привела их к великолепной победе, хотя немного вашего образа и просочилось, он не участвовал в финальной конфронтации. Экспира восстанавливается, и зачистка остаточных монстров дает Зонам простую внешнюю цель, на которой можно сосредоточиться. Рендидли хрустнул шеей. Но я полагаю, что вы связались со мной не поэтому? Почему ты думаешь, что я здесь не для того, чтобы утешить тебя?

Невея подтолкнула его в ответ. Ты можешь думать, что сегодня не видел снов, но позволь мне сказать тебе, ты излучал эмоциональный шторм через нашу связь. Как ты думаешь, почему наш Уровень Душевной Связи так внезапно повысился?

Рендидли не нашел, что ответить на это; он даже не заметил, что навык (Душевной Связи) повысил Уровень. Но даже так, он ждал.

Невея вздохнула.

Ладно, хорошо, да. Клодетт наконец готова. Процесс очистки образа наконец завершен.

И его обычная рука, и рука из Серы сжались в странной смеси гордости и беспокойства.

И результат? Преображение поразительно.

Глава 1783

Рендидли вернулся на Эксперию и позволил хаотичной мешанине образов, что преобладала после Катаклизма, окутать его кожу. Не обладая подавляющей мощью, он ощущал, как хор эмоций захлестывает его. Он чувствовал их побитую надежду, облегчение и усталое изнеможение от успеха, а также мощное стремление к самосовершенствованию, чтобы подобное больше не повторилось.

Но даже если большинство жителей Экспери не представляли собой ничего выдающегося, были и весьма заметные исключения. Появилось несколько новых образов, пылающих такой интенсивностью и потенциалом, что Рендидли наполнился надеждой.

Даже если он потерпит неудачу, пока он сможет защищать Альфа-Космос, другие выступят вперед, чтобы попытаться бороться против тирании Нексуса. Его планета скоро сможет защитить себя, если он даст ей время для развития.

В то же время Рендидли заметил сильное чувство страха и негодования по отношению к Системе, которое росло в некоторых Зонах. Наибольшее разочарование вызывала часть населения, которая уперлась рогом в вопросе образов, казалось, решив, что насилие Катаклизма убедило их в том, что они никогда не смогут быть достаточно сильными, чтобы что-то значить. Поэтому им не стоит даже пытаться.

Рендидли несколько раз вздохнул, идя по грунтовой тропинке к хижине Невеи. Его дыхание туманилось перед ним в холодном воздухе. Возможно, даже больше, чем негативная реакция на угрозу, его беспокоило сообщение от его Пантеона: они хотели знать, какой временной график им следует использовать для Второго Катаклизма.

Пока что Рендидли оставил это сообщение без ответа. Он ещё не был готов рассматривать последствия этого вопроса.

Невея открыла дверь, прежде чем Рендидли успел постучать, одетая в развевающееся розовое платье, совершенно не сочетавшееся с лёгким снежным покровом на земле. Рендидли вопросительно поднял бровь, глядя на её наряд, а Невея пожала плечами.

— Оно красивое, вот я его и надела. Есть ещё насущные вопросы?

Рендидли покачал головой и вошёл в комнату, скрывая улыбку. Тотчас же его взгляд метнулся к Клодетт, сидевшей за столом Невеи и дувшей на поднос с кексами, чтобы остудить их. Даже манящий запах свежей выпечки не мог отвлечь его от непрекращающегося беспокойства в груди. Их взгляды встретились, и Рендидли почувствовал прохладные покалывания по всей коже.

Светлые волосы Клодетт, высокие скулы и яркие глаза оставались прежними. Но когда она улыбнулась, выражение стало дьявольски острым; часть той обиды, которую эта молодая женщина вынашивала всю свою жизнь, наконец, была явлена миру. Образ всё ещё развивался, но Рендидли почувствовал смертоносный край клинка, прижавшийся к его шее, когда она заговорила. — Ну? Что думаешь? Готова ли я победить своего отца?

Рендидли сохранял спокойное выражение лица. — Разве ты сама не знаешь лучше, чем я?

— Да, ну это всё ещё немного странно, — Клодетт поставила поднос с кексами и посмотрела на свои руки. На краткий миг пространство пульсировало, и она держала в руках ледяной меч, наполненный приторным смогом, который пытался задушить три яркие звезды. Затем образ отступил, оставив её руки дрожащими. — Я чувствую себя такой уязвимой. Будто я вложила всё в это преображение, и если этого окажется недостаточно, у меня ничего не останется.

— Разве не в этом смысл? Вложиться в это усилие целиком? — настаивал Рэндидли. Он облизнул губы и вспомнил жестокую улыбку Коменданта Уика. — Потому что иначе у тебя никогда не будет надежды совершить невозможное.

На мгновение Клодетт посмотрела на свои руки, а Рендидли — на её опущенное лицо, испытывая немалую эмпатию к молодой женщине. Как он мог не сочувствовать, проведя почти год в трудах, помогая улучшить её образ? Её цель была его целью.

Затем Невея подтолкнула Рендидли в сторону и вошла в комнату. — Вам обоим нужно немного расслабиться. Прежде чем начать копаться в том, что вы могли бы сделать в прошлом, взгляните на настоящее и по-настоящему осознайте свою ситуацию. Как насчёт того, чтобы сделать перерыв и немного развлечься?

Тотчас же Рендидли покачал головой. — Я должен тренироваться.

— Я должна ознакомиться со своим образом. — Клодетт начала говорить одновременно с Рэндидли. Но что заставило их обоих виновато замолчать, так это тот же отчаянный оттенок в их голосах, который, казалось, подсказывал, что Невея права.

Невея не проявляла никакой скромности в своей победе. — Никто не хочет оценить, какая я мудрая, да? Вы двое — пара несведущих маньяков. Что ж, это нормально, но позвольте мне сказать, что если кто-то из вас так запутается, что его голова лопнет от напряжения, у меня не будет особого сочувствия.