Я кивнул, переваривая услышанное. Всё это звучало слишком упрощённо, но, по крайней мере, имело какую-то логику.

— Только вот проблема в том, что меня в это состояние вогнали, а я ничего нормально и не вспомнил, — прямо сказал я, глядя куда-то мимо неё, на серое небо. — Сидел в комнате, связанный на стуле, а теперь оказался… здесь. И вы ничего странного в моём поведении не заметили? Всё было как обычно?

Гислен чуть прищурилась, её уши дёрнулись, а хвост замер.

— Ну, ты и впрямь выглядел… странно, — признала она после паузы, пристально глядя на меня, словно пытаясь уловить что-то в моём взгляде. — Мы особо ничего нового или личного тебе не рассказывали за это время. Просто обсуждали текущие и будущие дела. Ты выглядел так, будто пришёл в себя после тех процедур, но… — она на мгновение замялась, подбирая слова. — Витал где-то в облаках. Много спал, почти не говорил. Элинализ уверяла, что это нормально, что так и должно быть, но я чувствовала, что она сомневалась.

Гислен слегка прищурилась, её хвост резко дёрнулся в сторону, как у зверя, который чует неладное.

— Во время процедур она несколько раз упоминала, что у мигурдов ментальная… составляющая сильно отличается от других рас. Кажется, это её пару раз здорово сбивало с толку.

Она вдруг усмехнулась, видимо, вспоминая что-то забавное или поучительное.

— Но вот сегодня ты выглядел куда бодрее, — продолжила она. — А когда я предложила размяться, ты даже не раздумывал — сразу согласился.

Её усмешка стала шире, и в глазах мелькнул хитрый огонёк.

— Надо было тебе ещё вчера по башке дать, чтобы в себя пришёл.

— А чего не дала?

— Хотела. Но, конечно, Элинализ не позволила. Сказала, что твою голову нужно беречь, а то я якобы «перестараюсь».

Я хмыкнул, чуть качнув головой.

— Забавно. А она сама не додумалась, что это я не совсем в сознании был?

— Сложно сказать, что она думала, — ответила Гислен, чуть пожав плечами. — Вроде была уверена в своём зелье и следующих порошках, а вроде как нет. Так, ты что-нибудь вспомнил или так и будешь ошарашенно на меня смотреть?

Я задержал взгляд на земле, стараясь собрать мысли воедино. В голове царил лёгкий хаос — пустота, усыпанная вспышками образов. Они мелькали, будто огоньки, вспыхивающие и гаснущие в темноте. В них не было чёткого смысла, но всё же они что-то значили.

— Видел сны, — произнёс я, больше для себя, чем для неё. — Разные. Разрозненные. Но один… один я запомнил чётко.

Я перевёл взгляд на Гислен, замечая её напряжённое ожидание.

— С Талхандом. Мы бежали по лесу вдоль реки. Искали что-то… или, скорее, я что-то впитывал. Силу. Ощущение природы. А ещё, — продолжил я. — Последние минуты нашего боя. Всё происходило, будто… инстинктивно. Я точно знал, как держать копьё, как двигаться. Знал твои приёмы, твою манеру сражаться.

Я сделал паузу, нахмурившись, и добавил:

— Это были не воспоминания, а скорее инстинкты, — продолжил я после паузы. — Всё происходило само собой, пока я окончательно не пришёл в себя.

— Ну, хоть что-то, — хмыкнула Гислен, но в её голосе прозвучало облегчение. — Я слышала, что вы с Талхандом часто тренировались вместе до того, как я присоединилась к группе. Если бы ты совсем ничего не вспомнил…

Она прищурилась, и её усмешка стала более хищной.

— Я бы Элинализ точно треснула по башке.

— К слову, где она? — спросил я, заметив, как в траве поблёскивает копьё.

Зелёное, складное, оно лежало, как будто было частью этого места. Сам не понимая, как, я легко подцепил его носком ботинка, подкинул в воздух и ловко поймал рукой. Движение вышло таким плавным и естественным, что я даже сам на мгновение застыл. Казалось, будто делал это тысячу раз раньше. На секунду удивившись собственной реакции, я отбросил мысль и закинул копьё на плечо.

— У меня к ней есть вопросы, — сухо заметил я, всё ещё переваривая услышанное.

Гислен насмешливо фыркнула, скрестив руки на груди.

— Она в лагере. И, думаю, объяснять не нужно, чем там занята. У неё свои… привычки.

Я недовольно поморщился, закинув копьё на плечо.

— Знаю, но у меня нет желания стоять в сторонке и ждать, пока она натрахается, — буркнул я, словно уже говорил эту фразу не раз, чувствуя, как раздражение пробивается сквозь спокойствие. Но я быстро взял себя в руки и продолжил: — Идём. Пусть объясняет всё. В деталях. Она ведь врачеватель мой, и ей положено заботиться обо мне, верно?

— Твоя правда, — кивнула Гислен, поворачиваясь в сторону леса. — Лагерь недалеко. Пошли, пока она окончательно не «выдохлась».

Я бросил последний взгляд на поляну, где мы сражались, отметив потоптанную траву и сломанные ветки. Пейзаж будто хранил эхо нашего боя, но я уже мысленно ушёл дальше. Копьё на плече тихо покачивалось в такт шагам, а внутри меня зрели вопросы. Вопросы, которые ждали ответов.

* * *

Элинализ приложила немало усилий, чтобы обелить себя в моих глазах. Она старалась разрушить образ эльфийской потаскухи, чтобы я увидел в ней человека с прошлым, с трудной судьбой. И, надо признать, в тот момент, когда мы беседовали в комнате, это сработало. Я чувствовал что-то похожее на жалость. Даже больше — понимание. Её история о потерянной памяти, о том, как она боролась с проклятием, была искренней. У неё ведь не просто отшибло часть воспоминаний, как у меня, а сразу вся жизнь. Кроме того, её жизнь долгие годы была словно в плену. Это проклятие — оно не просто влияло на её тело, оно формировало всё, что с ней происходило.