— Что тебе надо? — резко отрезал я, чувствуя, как брезгливость переполняет меня, смешиваясь с раздражением.

Этот урод ещё и выше меня на две головы.

— Очередь видишь? — он, пошатываясь, с трудом поднял руку, указывая на мужчин вокруг Элинализ. — Подожди, пока тебе можно будет, а пока… иди отсюда. Ты мелковат для таких дел.

Я заметил его взгляд, блуждающий куда-то в сторону. Показав пальцем на его ремень, я сказал:

— Эй, что это у тебя там?

Его глаза тут же отвлеклись вниз, следуя за моим пальцем.

Не упуская момента, я резко ударил его раскрытой ладонью в горло. Рука двинулась привычно, но неожиданно быстро и сильно. Он охнул, его лицо исказилось от боли, но я тут же подсек его ноги, заставив его рухнуть на землю. Охотник даже не успел понять, что произошло, и вскоре оказался на траве, корчась, хрипя и стараясь отдышаться.

К моему удивлению, никто из охотников на это не обратил внимания. В лагере царила такая неразбериха, что все просто продолжали заниматься своими делами. Даже Элинализ, погружённая в своё безумие, не удостоила нас взглядом. Я двинулся дальше, чувствуя, как по мере приближения ко всему этому хаосу внутри меня поднималась уверенность. Будто это был не первый раз, будто мои шаги давно уже знали, куда ведут.

Каждый шаг возвращал мне утерянную твёрдость и решимость.

— Эй, гоблины! Вам не кажется, что пятеро на одного — это не совсем честно? — бросил я мужикам, которые на моих глазах ебали Элинализ, словно она просто мешок с мясом.

Невозможно было не реагировать на это зрелище.

— А что, хочешь помочь подруге? — нахально отозвался один из них, который сидел ко мне спиной, продолжая своё дело. Элинализ, похоже, начинала приходить в себя, её затуманенный взгляд скользнул в мою сторону.

Остальные заржали, словно это был самый смешной прикол на свете, но пара человек, осознав, что я настроен серьёзно, осторожно отошли назад.

Я усмехнулся покровительственно и презрительно:

— Ну а как иначе-то? Товарищи должны помогать друг другу, и я, конечно же, не могу стоять в стороне… — с этими словами я перехватил копьё другой стороной и с силой ударил урода по спине, оставив красный след на его оголённой коже.

— Ааа! — заорал он, как резаный, отлетая от Элинализ и валясь на землю в стороне.

Остальные на мгновение застыли, охренев от неожиданности.

— Всё, время утех закончилось! — прикрикнул я, переложив копьё в боевую стойку и демонстративно подставляя под них уже лезвие. — Собирайте свои вонючие манатки и валите отсюда, пока я, правда, не перепутал вас с гоблинами и не начал вам уши резать.

Я не давал себе времени на раздумья — просто действовал.

— Э-э, это вообще наш лагерь! — возмутился один из них, видимо, ещё не до конца осознав ситуацию.

— Вот вы и валите отсюда! — подхватил другой, начиная терять уверенность.

Но так или иначе охотники начали пятиться назад, отдаляясь от Элинализ. Она, видимо, придя в себя, бросала по сторонам потерянные взгляды, пытаясь оценить обстановку.

— Мне срать, каким людишкам принадлежит этот лагерь, — проговорил я, с каждым словом сжимая копьё сильнее. — Взяли свои зассанные трусы и свалили, или я за себя не отвечаю. У меня с головой большие проблемы, и это не шутки. Я шутить не люблю.

Я замахнулся копьём, и воздух вокруг будто на миг дрогнул от силы взмаха.

Казалось, что даже я сам не ожидал от себя такого эффекта, но не выдал удивления. Эта небольшая демонстрация силы оказалась убедительной: мужики, бросая испуганные взгляды, начали быстро расходиться по палаткам. Убедившись, что они убрались, я шагнул к Элинализ. Она, опустив взгляд, вытирала себя чем-то вроде полотенца, не поднимая глаз.

— Эрик, это было лишнее… — пробормотала она.

— Ха! Лишнее? — нахмурился я, чувствуя, как из глубин поднимается волна гнева, но тем не менее сохранял спокойный тон. — А тебе не кажется лишним кое-что другое, нет? Твой друг, человек, с которым, как ты сама говорила, у тебя доверие и важные отношения, два дня находился в хрен пойми каком состоянии — не то жив, не то мёртв внутри. Два дня моей жизни просто вычеркнуты, а очухавшись, я первым делом вижу, как тебя ебут непонятные мужики… Охренеть. Я ведь полностью доверился тебе как врачевателю, как другу, на которого можно положиться. А что в итоге? Всего два дня после нашей встречи — и уже невмоготу без постороннего «внимания»? Проклятие так ломало спустя всего пару дней? Поебаться со старыми, жирными уродами в лесу стало важнее, чем следить за состоянием друга, которое нестабильно из-за твоих же действий? Серьёзно? А если бы у меня какой-нибудь припадок сейчас начался от тренировки с Гислен? Что тогда?

Элинализ не смогла найти слов, лишь растерянно опустила взгляд, словно осознала, что и сказать-то нечего.

— Здорово ты, конечно, пытаешься себя обелить в моих глазах на полных лицемерычах. Устала, поди, от «обеления», — выдохнул я, с трудом сдерживая гнев, исходящий откуда-то из глубины.

Она хотела, чтобы я не запоминал её «потаскухой из темницы», а в итоге запомнил, как «потаскуху из леса». План просто гениальный, если я правильно его понял.

— Ладно, собирайся, одевайся и уходим отсюда. Мне нужны нормальные, полные объяснения всего этого безумия…