Я лежал, раскинув руки, и смотрел на потрескавшийся деревянный потолок, где в углу виднелась тонкая паутина, слегка колыхавшаяся от сквозняка. За окном шумела столица Асуры: крики торговцев с рынка, зазывающих купить свежую рыбу или магические амулеты, стук копыт лошадей по мощёным улицам, обрывки пьяных споров авантюристов, доносившиеся из таверн внизу. Ветер приносил запахи жареного мяса, свежеиспечённого хлеба и чего-то сладкого — может, карамелизированных яблок, которые я заметил на рынке.

Но вставать я не собирался. Не сегодня. Не после разбойников, обвалов, беспредела Лошадиного Ублюдка и восьми месяцев ада на дорогах Центрального Континента.

Номер был просторным, но не вычурным — типичное пристанище для авантюристов, которые могли позволить себе чуть больше, чем койку в общей комнате. Пол из тёмного дерева, потёртый, но чистый, покрывал старый ковёр с выцветшим узором, напоминавшим листья. Две кровати стояли у противоположных стен: моя — ближе к окну, с чуть скрипящей рамой, кровать Элинализ — у двери, заваленная её походной сумкой и парой кинжалов, которые она небрежно бросила. На грубом деревянном столе в центре комнаты стоял глиняный кувшин с водой, рядом — пара мятых яблок, которые мы купили на рынке, едва въехав в город. Их кожица была ярко-красной, но с мелкими пятнами — не идеальные, но после недель на сухарях и вяленом мясе они казались деликатесом. Стены украшали дешёвые картины в потрескавшихся рамах: река, текущая через золотистые поля Асуры, силуэт королевского дворца на закате, пара крестьянских домиков у леса.

Окно выходило на главную улицу, бурлящую жизнью.

Повозки, запряжённые лошадьми, громыхали по камням, торговцы толкали тележки, а авантюристы в кожаных доспехах или с магическими посохами пробирались через толпу, обсуждая задания. Вдалеке, над черепичными крышами, возвышались белые стены королевского дворца, их шпили блестели на солнце, словно вырезанные из мрамора. Арс был огромным, не чета Ратакии или Милишону, хотя с последним спорно. Широкие улицы, выложенные гладким камнем, тянулись от центра, где стояли особняки знати, окружённые стражей в начищенных до блеска доспехах, до окраин, где теснились дома ремесленников, лавки и таверны с облупившимися вывесками.

Рынок, который я видел при въезде, гудел, как улей: ряды с разноцветными тканями, специями, чьими ароматами можно было захлебнуться, оружием, магическими свитками, которые искрили, если поднести руку слишком близко. Толпы людей — торговцы, авантюристы, зверолюди с кошачьими ушами или чешуйчатыми хвостами, — сливались в один бесконечный поток. Шум стоял такой, что в первый день я мечтал только о тишине.

И вот она, тишина, в этом номере, где мы с Элинализ просто валялись и болтали ни о чём, позволяя усталости медленно вытекать из костей.

Элинализ лежала на своей кровати, закинув руки за голову.

Её светлые волосы, обычно аккуратно заплетённые в две пышные косы, теперь растрепались по подушке, словно золотистый водопад. Она сменила своё привычное облачение на простую льняную рубаху и белые трусы — другой одежды на ней не было. В таком виде она выглядела, как мечта любого мужика в таверне: длинные ноги, изящные черты лица, глаза, в которых всегда таилась искорка насмешки. Но сейчас в ней не было той хищной энергии, что обычно окружала её, как аура. S-ранговая эльфийка, ветеран Клыков Чёрного Волка, она пережила тот же ад, что и я: грязные дороги, нападения, ночи без сна, когда каждый шорох Ублюдка мог означать смерть. И теперь, похоже, она тоже хотела просто выдохнуть, раствориться в этой тишине, как я.

— Эрик, — лениво протянула она, глядя в потолок, где колыхалась паутина. — Э-эрик.

— М?

— Как думаешь, сколько можно так валяться? Я серьёзно. Мы уже второй день, как мешки с картошкой, только без картошки.

— Да хоть месяц, — буркнул я, почёсывая затылок и переворачиваясь на бок, чтобы видеть её. — У меня куча денег от Гильдии плюс доля с трофеев. Хватит, чтобы зад с кровати год не поднимать.

Она хмыкнула, её губы изогнулись в полуулыбке.

— Вижу, сильно тебя дорога вымотала.

— Знаешь, когда я в деревне фантазировал об авантюристкой жизни, — начал я, глядя на трещину в стене. — То искренне считал, что она состоит из покорений подземелий, находок древних сокровищ, эпичных битв и посиделок в тавернах с друзьями. И вроде бы, формально всё это есть, но перемещение по миру в телегах — это придумали демоны, не иначе. Я не люблю ныть, но это просто охренеть можно. Восемь месяцев грязи, ливней, разбойников, обвалов… и Лошадиного Ублюдка, который, клянусь, был послан мне в наказание за все грехи.

Элинализ рассмеялась, её смех был звонким, но не издевательским, а каким-то тёплым, почти сочувствующим.

— Ну, ты всё излишне драматизируешь, Эрик. Далеко не каждый авантюрист решит отправиться в кругосветное приключение, как мы. Это дорогое удовольствие и, как ты сам прочувствовал, не самое удобное. Обычно все сидят в городах, вылазят на задания, где дорога занимает не больше недели. Есть, конечно, точки притяжения — крупные подземелья, древние руины, где собираются группы за жирными миссиями, но это для тех, кто хочет расти, а не топтаться на месте. Клыки тоже сначала ошивались только в Асуре, брали местные контракты, но потом Пол загорелся идеей покорять новые горизонты. Говорил: «Слава о Клыках должна распространяться быстрее нас самих». Отчасти так и вышло. О нас до сих пор помнят, как ты сам мог наблюдать, хоть группа распалась почти два года назад. Если бы не встреча Пола с Зенит… — она замолчала, её взгляд стал чуть отстранённым, словно она вспоминала что-то личное. — Может, мы бы ещё большего достигли. Но это уже лирика.