Беспомощно озираясь вокруг, Верине пришлось идти прочь от негостеприимного дома в ночную тьму. Сердце сжималось от страха, руки дрожали, слух и зрение были напряжены до придела.

Отчим к этому времени уже хорошо должен был бы напиться и, если попробовать снова попроситься домой, то вместо своего старого матраса в чулане, велик риск оказаться избитой на пороге собственного дома.

Из темноты возник старый покосившийся сарай вредной соседки. В нём когда-то держали кур, а сейчас ветхая постройка пустовала, жалобно скрипя ржавыми петлями.

Заглянув внутрь, Верина сморщила нос от неприятного запаха. Кругом было накидано много разного мусора, грязные тряпки, обломки мебели. В дальнем углу куча сопревшей соломы.

Но даже такому неказистому обиталищу обрадовалась несчастная девушка. Всё-таки крыша над головой.

Освободив от мусора небольшой участок подальше от двери, Верина устало сползла на пол. За всю эту долгую ночь она так и не смогла задремать, тревожно вздрагивая от малейшего шума.

Безумный холод и страх - всё чем запомнилась эта ночь Верине. Самая страшная ночь в её жизни.

Но утром с работы придёт мама и всё наладится. Они снова будут жить все вместе в одном доме. Может и не дружно, но просто и понятно.

О замужестве девушка даже не мечтала. Когда все вокруг твердят, что ты уродина и размазня, со временем начинаешь им верить. Гулять с подружками Верине не разрешали. Нужно было присматривать за сестрёнкой или помогать по дому. Да и подруг у неё не было. Скромная и зажатая она не умела общаться с людьми, терялась или начинала путаться в словах. А чтобы заговорить с кем-то мужского пола? Нет, это было даже невозможно представить!

Идя по улицам, Верина обычно низко опускала голову, чтобы никто не мог разглядеть её неказистого лица. В доме были зеркала, но смотреться в них она не любила. Одно расстройство. Невыразительные глаза, блеклая кожа, рыжеватые волосы - весь облик вызывал в девушке отторжение. Разве можно полюбить такую серость? Ещё и кости торчат от хронического недоедания.

Свою боль она могла доверить только старой тряпичной кукле, которую ей подарила мамина дальняя родственница в те далёкие времена, когда Верина только родилась. Она не знала эту родственницу, но была ей благодарна за маленький кусочек детства воплотившийся в выцветшей старой тряпичной кукле набитой соломой.

Однажды Мирана отобрала эту куклу, но быстро утратив интерес, выбросила в печь. У несчастной игрушки сильно обгорели волосы, но Верине удалось спасти свою старую подружку. Она потом ещё долго рыдала в своём чуланчике над изуродованной куклой. С тех пор её единственная отрада поселилась под подушкой. Каждую ночь, перед сном, девушка рассказывала кукле как прошёл день или сочиняла волшебные сказки, где главная героиня, смелая и сильная, преодолевая трудности, находит счастье. Это вошло уже в привычку и, только сочинив очередную историю, Верина могла уснуть.

Но в этом жутком сарае даже новая сказка не давала возможность хотя бы прикрыть глаза. И девушка мечтала о том, как наступит утро, выглянет тёплое солнышко, а мама недовольно оглядев дочь что-то проворчит, впуская её домой.

От холода и страха, дрожа всю ночь, девушка считала минуты, а с первым лучом солнца кинулась на родной порог. Дом крепко спал. Ещё было рано и Верина, усевшись на ступеньки, стала дожидаться мать с работы. Солнце поднималось всё выше, и городок начал просыпаться. Появились первые сонные прохожие, мальчишки-рассыльные засновали вдоль улиц. А вскоре появилась и мать. Недовольно оглядев дочь с ног до головы, она пробурчала:

– Ты чего это тут? Опять натворила что-то?

Но Верина опустив глаза молчала.

– Ладно, никчёмная, пошли завтрак готовить. Пора семью кормить.

Подойдя к двери, женщина, что есть силы заколотила в неё.

– Эй, Хорус, где ты там? Открывай быстрее. Я с работы пришла, устала, - раскатами гремел голос матери над спящим домом.

Когда-то миниатюрная женщина, мать после двух родов сильно поправилась. И благодаря невысокому росту и прибавившемуся весу, стала почти квадратная. Руки от тяжёлой работы загрубели. Лицо обветрилось и выцвело. А, так как она была единственным кормильцем в семье, то и характер у неё испортился. Она могла поругаться с простым прохожим за то, что тот не так посмотрел, частенько доставалось и соседям. А доброе слово от неё слышал только Хорус да иногда Мирана.

– Радость моя, - слащаво пропел мужчина, открывая дверь. – Наконец-то, ты пришла.

Он чмокнул супругу в щёку, пропуская ту внутрь.

Слава богам, не заметил, - обрадовалась Верина, ступая следом за матерью. Как мышонок она кралась по коридору, когда бешеный вопль матери остановил её в двух шагах от кухни.

– Что ты сказал?
– вопила она в гостиной.
– Моя дочь гулящая?

От страха девушка кинулась в свой чуланчик и захлопнула дверь. До её слуха доносились грозные вопли матери, прерываемые зычным голосом отчима.