Шрифт:
Всё тело покалывает и обдаёт таким лютым холодом, что сбивается дыхание. И то ли от этого, то ли ещё отчего, святые слова больше никак не могут сорваться с его губ.
От попыток у него сдавливает ещё и грудь. Он болезненно вздрагивает, от паники и досады рефлекторно хватаясь за голову, чтобы запустить пальцы себе в волосы… И нащупывает там рога.
Глава 8
Виктор застывает у входной двери, в шаге от спасения и безопасности (как твердят ему инстинкты, но не разум), и разворачивается, чтобы броситься на кухню. Ведь все коты должны быть именно на кухне, верно?
Но Белопуза нигде не видно. А Виктор случайно задевает рогом лампу на потолке, и острые осколки разлетаются по всему полу. Теперь здесь становится ещё и опасно стоять и ходить.
— Нигде не вижу кота! — кричит он на ходу, спеша вернуться к Алексе. — Посмотри под шкафом в коридоре! — а самому совсем не до Персипуза, или как его там. Сам не знает, зачем ищет его и чего так за животное испугался.
Алекса кидается искать его по всем углам. А у самой сердце колотится в груди так сильно, что вот-вот выпрыгнет. И будто чей-то голос зовёт к порталу. И там за пеленой магии обещает, что она увидит нечто… знакомое.
— Персик! Если ты здесь, то ты идиот! И всех нас погубишь!
Он отзывается истошным воем прямо под потолком. Забившись в самый дальний и пыльный угол на шкафу, Персик лишь таращит большие и круглые, как блюдца глаза и ревёт, словно неисправленная сирена. При этом, пусть и отзывается на голос хозяйки, не думает подходить даже к краю, не то, что спрыгивать со шкафа на пол.
— Боже… Я нашла его! Ты теперь здоровенный, — кричит Алекса Виктору. — Ну и раньше был ничего… Ну короче, помоги, а?!
Сама она с её росточком точно ничего сделать не сможет.
Но Виктор, то ли от стресса, то ли ещё отчего, не сразу догадывается, что нужно делать и вместо того, чтобы достать кота самому, хватает Алексу за талию и поднимает её к потолку.
— Давай, он пойдёт к тебе! — подбадривает.
Но Персик только сильнее вжимается в стену и шипит. Словно обвиняет в своём кошмаре хозяйку. Кажется, что вот-вот и лапой замахает! Глаза при этом сверкают колдовским огнём, будто отражая молнии. Шерсть вздыблена, задняя лапа отчего-то дрожит и мелко-мелко стучит по крышке шкафа.
— Да что с тобой такое? — Алексе и самой страшно. Особенно из-за когтистых лап Виктородемона. Вот а что будет, если он силу не рассчитает и изрежет её? А если она упадёт? А если из Ада вылезет целый легион демонов? Кошмар! Она что инициировала… — Апокалипсис! — прорывается. — Кыс-кыс-кыс! Бегом давай!
И Персик, услышав её выкрик, похоже воспринимает всё за объявление тревоги. И с диким рёвом сигает со шкафа, пролетая, распушив хвост, мимо Алексы и… На лету он начинает снова орать, не отрывая взгляд от Викторо-демона, а оказавшись на полу, рывком прыгает к ближайшей открытой двери. Только вот Викторо-демон ловит его за шкирку и выбегает, наконец, из квартиры.
— Давай скорее! — поторапливает Алексу, придерживая для неё дверь. — И кота забери, он сожрёт меня!
И с чего так сказал? Персик висит в его лапе-руке безвольной тряпочкой, с обречённым несчастным взглядом.
— Ты его что ли боишься? Да это же Виктор! — оттягивая кота на ходу, пытается объяснить Алекса. — Ну… ты же знаешь! Вы уже с ним несколько часов знакомы.
Как и она сама… а тут такое!
— Что теперь делать?
— Запри дверь на ключ, — советует Виктор, вновь пытаясь укутаться в покрывало.
Только на этот раз ещё и потому, что понимает — он смертельно мёрзнет! Точнее, тело демона…
— Киса-киса, — пытаясь справиться со спутывающим мысли стрессом, зачем-то принимается он успокаивать кота, — Белопузик, это ведь я! Я, веришь?
И в этот момент на лестничную площадку выходит старушка-соседка. Замирает на месте, ошалелым взглядом рассматривает высоченного, полуобнажённого мужчину с рогами, а в следующий миг… Уверенно и резво подходит ближе.
Алекса стремится прикрыть Виктора собой, но из-за довольно обширной разницы в габаритах практически ничего не меняется.
— Здравствуйте. День сегодня погожий, бабушка! — блеет она. — А мы уже уходим!
Та мелко и часто кивает и вдруг тычет в Виктора пальцем:
— Фурия, да? Или, — мрачнеет тут же, — стриптизёр? Никак разобрать не могу кто…
Виктор не понимает, как эти два варианта могут быть связаны и причём тут фурии, а потому теряется с ответом.
Алекса мило улыбается, делает шаг вперёд и тянет Виктора за собой.
— Он не фурия. И не стриптизёр. И даже не демон!
— Мой внук фурия, — семенит старушка за ними, а Виктор лишь глядит на неё ошалело и чувствует, как тихо сходит с ума от происходящего. — Вот и удивляюсь, что взрослые тоже ими быть могут.