Шрифт:
— Она ничего такого не сделала, — на всякий случай подошёл к ним Виктор. — Я просто хотел познакомиться с соседкой. Нельзя быть таким нервным… Алекса, всё в порядке, я могу вас оставить?
— Да! Ты же успокоился? Погуляем немножко и пойдём ко мне, обещаю.
Она маняще улыбается и уходит поднять шляпу, пока ветер не унёс её в другой район.
— Это ты ему или мне? — снова заводится Марк.
И Виктор не сдерживает смех.
— Какой же придурок…
— Я?
Виктор решает не отвечать и разворачивается, чтобы, наконец, уйти. Но его хватают за плечо…
И Марк тут же жалеет об этом, так как его швыряют через это самое плечо с удивительной лёгкостью и быстротой. И он приземляется прямиком на пыльную дорогу.
Виктор небрежно отряхивается, кивает ему, мол: ну вот, теперь прощаюсь, и спокойно уходит к дому.
— Мужчины… — Алекса возвращается шляпу на место и закатывает глаза. — Ты в порядке? — подходит к Марку.
Он кривится и медленно поднимается.
— Вроде… Да. Нет! — рявкает Марк. — Моя куртка порвана, — замечает он надорванный рукав. — Твой дружок неадекватный. Кажется я расцарапал о камни спину…
— Да не знаю я его. Какой-то иностранец, судя по имени, — она осторожно касается ногтями его спины. — Вроде не сильно же. Зачем вообще полез к нему?
— Так, — улыбается Марк, — тебя отвоёвывать… А вообще, не хочу гулять теперь. Весь настрой пропал… Пойдём лучше к тебе? Угостишь кофе.
— Ну… нет, — Алекса улыбается.
— Да чего нет? Я, что, не заслужил?!
— Ну зайка, — она делает голос потоньше и послаще, — я в кафе хочу. В кино. Мы же собирались.
— Да куда я теперь в таком виде? — произносит он расстроенно и тянется к ней за поцелуем. — Пойдём к тебе, а потом куда захочешь.
И Алекса поддаётся, целует, обнимая, прижимаясь к его груди своей.
А когда отстраняется, говорит:
— Но там воняет.
Глава 2
Шестнадцать
Марк смеётся в ответ.
— Это ничего, мне плевать. Я в детстве с тремя братьями в одной комнате жил… У тебя не может вонять хуже, поверь.
— Да не скажи… Я кое-что купила на Ибей, и оно разбилось, короче. И тебе, — отступает ещё на шаг и бросает взгляд на своё окно, — точно не понравится.
— Мне всё понравится, — хватает он её за руку и идёт к дому. — Окна открыть можно. А что разбилось-то?
— Да, склянки с ведьминскими припарками… Не знаю даже, может, меня обманули. Там везде была одинаковая мутная жижа.
Он сужает глаза и скептически кривится, окидывая Алексу взглядом.
— А тебе зачем это? Ты из… Из этих, да? Ну, что верят во всякое и заморачиваются слишком? Зачем вообще сейчас про магию думать, всё в прошлом уже.
Она цокает.
— Тебя что-то не устраивает?
— Да почему не устраивает? Просто не ожидал. Ну, что, идём?
— И не боишься, сладкий, что я тебя заколдую? — она смеётся и сама тянет его наверх, мимо соседа.
Виктор, который отчего-то застрял у двери в свою квартиру, провожает их задумчивым, мрачным взглядом.
— Заколдуй меня полностью, — тянет Марк ухмыляясь. — Моя ведьмочка!
Она надеется, что квартира каким-то магическим образом уже проветрилась, но когда открывает дверь, всем приходится затыкать носы.
Запах стал будто бы ещё хуже.
На лестничную клетку пулей вылетает чёрный пушистый кот.
— Вот видишь? То есть чувствуешь? — переводит она взгляд уже едва ли не слезящихся глаз на Марка.
— Тебе явно продали что-то не то, — гундося из-за зажатого носа, произносит он, но всё же перешагивает порог квартиры.
— Подожди, заходи пока, мне нужно поймать Персика!
Она нагоняет кота, поднимает на руки и идёт к Виктору.
Который всё ещё торчит у своей двери.
— Откуда такая вонь? — встречает он Алексу вопросом. — Пахнет порошком для призыва тёмных… Ну, точнее, одни придурки верили, что так оно и работает, и впихивали эту дрянь кому только могли. Или не верили, а просто нажиться хотели… — хмурится он. — Что-то я только сейчас об этом подумал, мда…
Он спешит замолчать, понимая, как, должно быть, звучит всё для обычной девчонки, и прикусывает себе щёку. Как бы в напоминании вести себя, как нормальный человек.
— Я подумала, может быть, возьмёшь Персика к себе на пару часиков? А то он не выживет…
Виктор изгибает бровь.
— А до этого он, значит, заперт с вонью был?
Однако берёт кота на руки и чешет его за ушком.
— Только, — улыбается он, а выглядит при этом всё таким же мрачным, — я попасть к себе не могу. Дверь захлопнулась. И телефон внутри остался… Можно я позвоню от тебя, чтобы приехал кто и мне дверь открыл?