Я пытался успокоить ее, нес какую-то ерунду. Постепенно девушка успокоилась. Даже улыбнулась.

— Ты очень хороший Итон! Мне так повезло, что я встретила тебя!

Опять начинается… Лишь бы не начала признаваться в любви. Я закрутил головой, увидел подходящего к салуну человека. Это был старик. Невысокий, коренастый, с густой седой бородой, с тростью. Глаза его были маленькие, но цепкие. Одет в бобровую шубу, шапку.

— Мистер Уайт? — голос у него бы скрипучим, с каким-то странным, едва заметным акцентом

— Мисс! — старик приподнял шапку — Я Уоррен Беникс. Исполнительный директор Филадельфийского металлургического треста.

Оливия поспешно вытерла слезы, Уоррен протянул мне визитку. Я порывшись в карманах, достал свою. Обменялись.

— Хотел бы поговорить с вами. Приватно.

Я кивнул. Сейчас не лучшее время, но, видимо, он не привык ждать.

— Пройдемте наверх. Мой офис.

Бросил взгляд на Оливию — Не стоит расстраиваться! Все образуется.

Попрощавшись, я повел Беникса наверх, в мой кабинет. Тут я уже вполне обустроился — столяры сделали мне письменный стол, пару удобных кресел. На стене висела полка с книгами и бумагами и карта Юкона.

Мы сели друг напротив друга. Беникс поставил трость рядом, сложил руки рукояти.

— Итак, мистер Уайт. Я слышал… у вас здесь все очень хорошо. На Эльдорадо.

— Мы стараемся, — ответил я.

— Я приехал сюда не просто так, — продолжил он, не теряя времени. — Мои инженеры провели разведку. По всему Клондайку. И они считают, что главная жила проходит вдоль правого берега реки. Ниже по течению. И… она богата. Очень богата.

Он сделал паузу. Его маленькие глаза внимательно смотрели на меня.

— Но, — продолжил он. — Несмотря на выходы по ручьям, эта жила залегает глубоко. Ее нельзя разрабатывать кустарным способом. Только промышленным. С тяжёлой техникой. С драгами. Возможно, придется рыть шахты.

— Я понимаю, — сказал я нейтрально, гадая к чему идет разговор.

— Наш траст имеет большой опыт подобных работ. И мы готовы инвестировать десятки миллионов, чтобы наладить правильную добычу.

Вот оно. Гуггенхаймеры пришли за моим золотом.

— И что вы предлагаете? — спросил я.

— Я готов выкупить ваши участки. Все. На Эльдорадо. И… участки ваших работников. Этих… староверов?

— Допустим. И что вы предлагаете?

— Полмиллиона долларов. За ваши участки. И еще полмиллиона — за участки староверов. Всего… миллион.

Я не удержался. Рассмеялся. Громко.

Беникс смотрел на меня, не понимая.

— Вы смеетесь, мистер Уайт?

— Полмиллиона? Миллион? — я вытирал слезы, что выступили от смеха. — Вы… Вы знаете, сколько золота мы уже здесь намыли? С поверхности! Не копая глубоко! Больше двух миллионов, мистер Беникс! Если не больше! А вы предлагаете миллион за… за все?

Я покачал головой.

— Нет. Ваше предложение… оно несерьёзное. Я не продам. Ни за миллион. Ни за десять.

Лицо Беникса стало жестче.

— Вы недооцениваете ситуацию, мистер Уайт. В Доусон придут корпорации. Не только мы. Другие. Они проведут массовую геологоразведку. Найдут выходы жилы. Застолбят участки. Проведут сюда железную дорогу. И будут разрабатывать участки техникой без всяких старателей. Драгами. Шахтами. А ваше Эльдорадо скоро иссякнет. Пласты исчерпаются. Добыча будет падать. С каждым месяцем. Цена участков тоже рухнет. Резко.

Он наклонился вперед.

— Сейчас… у вас есть возможность продать по высокой цене. ОЧЕНЬ высокой. Сейчас. Или… потом не получите ничего.

— Вы недооцениваете простых старателей, мистер Беникс, — сказал я твердо. — Это люди, которые не просто верят в удачу — они готовы трудится. А техника… Мы ее закажем и нам ее привезут уже в следующую навигацию.

Беникс откинулся на спинку стула. Вздохнул.

— Что ж… Жаль. Я думал, вы… более дальновидны.

Он поднялся. Взял трость.

— Тогда… я перейду к другому аргументу, мистер Уайт.

Я напрягся.

— Какому?

— Угрозам, — тихо сказал он. И в его глазах не было ничего, кроме холодной решимости. — Вы все равно нам все продадите. Рано или поздно. Добровольно или… под давлением. А если нет… Если будете упрямиться… Тогда вообще отдадите бесплатно. Вы меня поняли?

Я встал. Подошел к окну. Смотрел на строящийся город. На светящиеся окна соседнего салуна. На дым из труб. На моих людей на улицах Доусона.