— Огонь! — крикнул Фицджеральда.

Ад разверзся. Треск ружей, свист пуль. Банноки, присев, открыли огонь. Я выхватил Кольт, сделал несколько выстрелов.

Бандиты были застигнуты врасплох. Но они были отчаянными. Стреляли в ответ, пытаясь укрыться за хижинами, за камнями.

Несколько человек, под прикрытием огня, бросились на прорыв. В сторону ручья. Я привстал, огонь с двух рук. Кольт и Ле Ма. Я слышал свист пуль совсем рядом, чувствовал, как щепки отлетают от дерева, за которым прятался. Но я был в своей стихии. Звуки мира приглушились, осталась только цель. Чувствовал себя словно в тире.

Бах! Бах! Один споткнулся, упал. Другие продолжали бежать. Еще одни покатился по снегу. Бах! Бах! Бах!

Бой был коротким и яростным. Бандиты, лишившись главарей, видя, что окружены, что их перестреливают, попытались сдаться. Подняли руки, бросили оружие.

— Руки в гору!– орал Фицджеральд. — Не двигаться!

Тишина. Только стоны раненых, да лай собак.

Пятнадцать убитых. Пятеро раненых, захваченных в плен. Никто из наших не пострадал.

Мы спустились в овраг. Запах крови, пороха, дыма. Убитые лежали на земле, застывшие в неестественных позах. Я узнал нескольких. Они бывали в салуне.

Картер, Фицджеральд, Кузьма — все обходили место схватки. Осматривали трупы, раненых. Сержант с мрачным лицом принимал доклады.

— Нашли золото, мистер Уайт, — сказал Фицджеральд, подойдя ко мне. — Тысячи три унций навскидку. А может и больше. Что с ним будем делать?

Золота на пятьдесят с лишним тысяч долларов?

— В доход города обратим. Нам нужен свой театр, прихожане просят вторую церковь.

— Помилуй бог, Итон! — констебль развел руками — Какой тут может быть театр!

— Всех развлечений — пить виски, да гонять на упряжках — ответил я — Ну еще охота. Рыбалку старатели не уважают, чем им заниматься в свободное время? Только и остается, что безобразить.

— Что с пленными? — спросил мой тезка

— Доставим в Доусон. А потом… в Форти-Майл — ответил полицейский.

Кузьма посмотрел на убитых.

— Этих тоже… нужно похоронить.

— Начинайте долбить землю, — сказал я. — Где-нибудь здесь, возле склона. Потом обрушим землю, будут лежать в братской могиле.

Работа пошла. Это был тяжелый, мрачный труд. Похоронили бандитов там же, в овраге. Без почестей.

Возвращались в Доусон уже под вечер. Уставшие, промерзшие. Но с чувством выполненного долга. Облава удалась. Банда уничтожена, пленные дали подробные показания, раскрыли своих наводчиков среди старателей на прииске. Будет Фицджеральду еще работа. Зато на какое-то время на ручье станет спокойнее.

В сумерках, когда мы подходили к салуну, встретили спешащего Джозайю.

— Мистер Итон! — обрадовался он мне — Как хорошо, что вы вернулись! Приехал господин Макдонелл. И не один!

— А с кем?

— Со своим начальником. Юконским комиссаром.

Узнав новость, я поспешил к салуну. Там уже собралась куча народу — внутри было не продохнуть. Две раскаленные печки, с полсотни старателей в трех залах…

Макдонелл сидел за одним из столиков в углу. Рядом с ним ел стейк из лосятины коренастый, плотный мужчина, с круглым, потным лицом. На голове у него виднелась единственная прядь волос, зализанная набок. Губы полные, капризные. Глаза маленькие, бегающие. Он производил впечатление… самодовольного и неприятного типа. Одет в толстый костюм из твида, который, казалось, трещал по швам на его объёмной фигуре. И этот человек… он выглядел как сгусток надменности и хамства.

«Получите и распишитесь» — промелькнуло в голове.

Макдонелл поднялся, улыбнулся.

— Итон! Как хорошо, что вы вернулись! Спешу представить вам господина Огилви! Комиссар территории Юкон!

Этот потный мешок — Комиссар?! Я едва не выдохнул вслух ругательство. Вот уж кого не ждал. Такое впечатление, будто в Оттаве их там на вес набирают. Итон Картер стоял позади, невозмутимый, но в глазах его мелькнуло что-то вроде «я же говорил, что приехали необычные».

Я постарался взять себя в руки. Улыбнулся, протянул руку.

— Господин Комиссар! Большая честь приветствовать вас в Доусоне! Итон Уайт, избранный мэр…

— Да-да, мэр, знаю, — перебил он меня Комиссар, его голос был громким, немного скрипучим. Руку пожал вяло, словно делал мне одолжение. — Макдонелл много про вас рассказывал. И про ваш… гм… бурный карьерный рост. И про золото. Садитесь, мэр. И… что у вас тут можно выпить помимо дерьмового самогона? Дорога была просто ужасной!

Он плюхнулся обратно на стул, тяжело дыша. Я сел напротив, рядом с горным регистратором. Комиссар продолжал жаловаться: