У меня таких ограничений не было.

Асакура вызвала Вилли. Мы сели на его спину и спустились в густой туман. Это было странно. Сначала потемнело — реально, из-за того, что в воздухе висели жирные капли какой-то влаги, стало весьма темно.

— Роб, — сказал я, — ты анализируешь?

— Анализирую, Гардар, — ответил тот. — Я думал, вы обо мне даже не вспомните.

— Как я могу забыть о своём главном и лучшем защитнике? — проговорил я.

— Просто, — сказал Роб, — в последнее время вы стали принимать решения в одиночку. Не советовались со мной. А я привык, что могу подсказать какие-то моменты или детали.

— Роб, — проговорил я, — пока ты анализируешь состав внешней среды, ты можешь сказать, в чём именно я был неправ за то время, пока не советовался с тобой?

— Трудно сказать, — ответил мой защитник. — Но в том, что уже завершилось, в том, что имеет свою конечную арку, ни в чём. Во всём вы оказались правы.

— Вот. Что и требовалось доказать, — заключил я. — Что с атмосферой?

— Это точно не водяной пар, — ответил Роб. — И не серная кислота, не углекислый газ, не метановый пар и не прочие ядовитые или вредные испарения.

— Что тогда? — спросил я.

И тут мой взгляд случайно упал на Рика.

И я, кажется, понял, что это был за туман. Рику сейчас приходилось очень сложно. Он буквально отталкивал от себя куски окружавшего нас вещества.

— Рик, — позвал я. — Это что? Куски призраков?

— Скажем так… не куски, а составляющие их… молекулы, кирпичики, — ответил он. — Не знаю, как сказать. Но да, это части, мельчайшие части призраков. Точнее, душ людей.

— Хо-хо-хо, — пробормотал я. — Да, нехилый такой туман. Что будем делать? Ты справишься или возвращаемся?

— Справлюсь, — выдохнул Рик.

И сделал правильно, потому что меньше чем через пять минут спуска мы наткнулись на высокие шпили золотого храма.

Не знаю, был он из золота или просто из металла с позолотой. Сейчас мне было некогда это выяснять, но внешне всё убранство выглядело как золотое.

— Вот он, — ткнул Рик в один из шпилей. — Вот этот храм когда-то возвышался над всеми этими местами, — сказал он. — Сюда приходили души людей, чтобы их последнюю волю услышали.

— Интересно, — проговорил я. — А услышали ли? Ты же видишь, тут всё заполнено частями этих самых душ людей, которые приходили сюда.

— Я пока не понимаю, что тут произошло, — ответил мне Рик. — Поэтому ничего не могу тебе ответить. Возможно, случилась какая-то катастрофа, о которой мы просто не знаем. Как на тех же Островах. Двадцать лет, почти двадцать лет без связи, без контактов снаружи. Но ничего, жили же, не процветали, конечно, но всё-таки… Может, и тут так.

Но в этот момент мы достигли подножия храма. Асакура отправила своего питомца в кольцо, и мы вошли внутрь здания.

Я вообще не представлял, как должны выглядеть монастыри или храмы.

«Ну, монастыри хотя бы понятны, — думал я. — Это как общежитие для служителей. А храмы? Для чего они? Непонятно. Возможно, там должны быть лики каких-то божеств, начертанные мудрости на стенах».

Я этого не знал.

Но этот храм не походил ни на что, что в моём представлении могло бы считаться храмом. Это был огромный зал с обломанными углами и какой-то совершенно непонятной архитектурой. Один большой единый зал с закоулками, свисающими с потолка золотыми сосульками.

Главное было в том, что весь этот храм, до краёв, был наполнен призраками.

— Эй, уважаемый! — сказал Рик одному из них. — Уважаемый!

Но призрак его полностью проигнорировал, проплыв мимо.

— Да постойте же вы! — Рик схватил следующего призрака за призрачную руку. Тот отшатнулся, попытался вырваться, но не смог. Захлопал глазами и уставился на Рика.

— Что здесь происходит? — спросил его Рик.

Призрак не смог ничего ответить. Замотал головой, и из его призрачных глаз полились призрачные слёзы.

Следующий пойманный нами призрак сказал ровно одно слово — которое нельзя произносить, потому что оно нецензурное. Повторяя его, он умчался дальше, словно двухлетний ребёнок, узнавший новое слово.

Меня это, честно говоря, озадачило. Совсем не так я представлял себе обитель, где содержатся нужные мне тайные знания.

Затем мы поймали ещё несколько призраков, но все они были, мягко говоря, глупыми. Не понимали вообще ничего. Практически не разговаривали. Наш максимум, которого мы достигли: один из призраков нам сказал: «Демоны».

— Я сейчас засмущаюсь и покраснею, — ответил на это Йонир, полыхнув жаром.

Я, конечно, хохотнул над его шуткой, но в остальном дело обстояло грустно.