— Работы сегодня никто не сдает, — басит Власов, подозвав всю нашу группу к себе. — Преподу говорим, что ни о каком задании вообще речи не было. Всем ясно?

— Опять? — пищит Катька — наша главная зубрилка. — Я ведь столько времени…

— Я по-китайски, что ли, говорю?! — тут же вспыхивает он, а у меня мурашки по спине пробегают от его голоса и власти, что исходит от него.

— Все поняла, — испугано выпаливает Катя, спешно заталкивая работу в свою сумку.

— Отлично. Больше никому ничего не нужно объяснять? — продолжает напирать он.

Дружбаны Власова окидывают остальных недружелюбным взглядом, и нам не остается ничего, кроме как молча кивать и опускать взгляды.

Тимур Власов с первого же курса показал всем, кто здесь главный, собрав вокруг себя банду таких же отвязных парней, как и он сам. Он привык к тому, что все происходит так, как хочет он, и не приемлет отказов. А мы, хоть уже и не маленькие дети, которые боятся хулиганов со двора, а все равно ходим в страхе перед Власовым и исполняем все, что он скажет.

Уж не знаю, в чем тут дело. То ли в силе, что исходит от одного лишь взгляда, то ли в его харизме… Тимур ведь далеко не дурак, предметы ему даются легко. Вот только его желание сопротивляться системе и не делать то, что требуют преподаватели от всех студентов, делают его таким, какой он есть. А нам приходится плясать под его дудку, чтобы его, не дай бог, не попытались вновь отчислить.

Такое уже было на втором курсе. Вот только он добился того, чтобы остаться, а нам пришлось отдуваться и писать за него курсовые вместе с дополнительными работами. Еще и влетело нам тогда от него будь здоров. Ну а кому из нас нужно повторение тех событий? Да никому!

А меня постигла самая большая неприятность — я влюбилась в Тимура. Окончательно и бесповоротно. Вот что за несправедливость?! Почему нельзя было влюбиться в какого-нибудь тихого и спокойного парня? Нет же, я зачем-то втрескалась в красавчика, с которым мы вообще на разных полюсах. А он никогда даже и не взглянет на такую, как я — послушную тихоню-зубрилку, серую мышь, которая одевается в теткины шмотки, выбранные мамой.

И я бы даже не против делать все, что хочет Тимур. Не против измениться, стать той девушкой, что сможет привлечь его внимание… Вот только я не могу себе такого позволить, ведь дома меня ждет тиран похлеще Власова — моя мама. Она тоже привыкла все и всех держать под своим контролем. Это она решает, с кем и где мне гулять, куда ходить, как выглядеть… Она даже приезжала в универ, чтобы встретиться с куратором нашей группы — Ольгой Васильевной. Узнавала у нее о моих успехах в учебе, после чего вообще взяла номер Васильевны и теперь без конца названивает ей.

— Добрый день. Заходим, — отзывается препод по допечатной обработке, отворив дверь аудитории.

Все рассаживаются по своим местам, готовясь испытать на себе гнев препода за несданное задание. А я готовлюсь к гневу Власова, потому что сегодня мне придется сдать работу…

Первый семестр третьего курса близится к концу, а у меня из-за Тимура тьма плохих оценок по допечатке. Нужно их исправлять, пока не поздно, иначе мама из меня всю душу вытрясет. И если не сдам сегодняшнюю работу — считай все, плакала моя четверка, а вместе с ней и я.

— Передаем работы на стол, — произносит преподаватель, и к горлу подкатывает колючий ком.

— Какие работы, Радион Владимирович? — с искренним удивлением спрашивает его Тимур.

— Те, что я сказал подготовить на прошлом занятии, — сурово отвечает ему Владимирович, который давно пронюхал все ухищрения Власова.

— Так ничего ж не говорили, — пожимает Тимур плечами.

— Власов, лапшу на уши не вешай! У меня все отмечено.

— Наверное, вы отметили, а сказать нам забыли, — продолжает настаивать Тим.

Радион Владимирович лишь щурится, с презрением глядя на Тимура, и садится за свой стол:

— Не вижу ни одной работы. Никто не сделал?

В аудитории стоит гробовая тишина, никто не шевелится, даже отличницы.

— Что ж, молодцы. Всем незачет, — подводит итог препод, и я тут же подрываюсь с места.

— Я сделала! — держу крепко свою сумку и дрожащей рукой пытаюсь открыть замок, который никак не слушается.

Чувствую спиной испепеляющие взгляды Тимура и его банды и мысленно прошу прощения у них за то, что подставила.

— Вот, — спешно иду к преподавательскому столу и кладу работу.

— Неужели, — хмыкает препод. — Еще кто-то?

Аудитория тут же оживляется, и почти все бегут сдавать свои работы. Все, за исключением банды Тимура. Ребятам, выполнившим домашку, бояться уже нечего — все шишки будут у меня, ведь именно я пошла против Власова.

Возвращаясь на свое место, вижу пристальный взгляд Тимура, и как он проводит пальцем по своему горлу, одним лишь жестом говоря: «Тебе крышка, Наумова!».