Люминария лежала на кровати, которая, казалось, была вырезана из единого куска облака. Её крылья, огромные и белоснежные, слегка трепетали во сне, как будто продолжали летать даже в покое. Она проснулась медленно, словно выходила из глубины океана, где каждое движение требует времени и терпения. Её глаза открылись, и они были как два озера, наполненные светом звёзд: бесконечно глубокие, с мягким внутренним сиянием. Волосы, длинные и тонкие, как шёлк, рассыпались по подушке, переливаясь всеми оттенками зари — от бледно-розового до золотистого. Кожа её была безупречной, сияющей, но не холодной, а теплой, как первые лучи солнца. Она была прекрасна не так, как статуя или картина, а как что-то живое, что никогда не может быть полностью понято или описано.

Она села на кровати, и её движения были плавными, почти танцующими. Одежда, которую она носила, была простой, но идеально подогнана к её фигуре: длинное платье из ткани, которая меняла цвет в зависимости от угла зрения, от белого до перламутрового, с вышитыми узорами, напоминающими карту звёздного неба. На её запястьях сверкали браслеты, сделанные из света, который никогда не гас, и каждый из них символизировал одно из её открытий. Она была молодой, но её взгляд говорил о том, что она видела больше, чем многие за всю свою жизнь.

Подойдя к окну, она отодвинула занавески, которые были сотканы из света и тени, и выглянула наружу. Небо над Раем было чистым, как хрусталь, и вдалеке, высоко в воздухе, парил представитель Небесных Драконов. Его чешуя переливалась всеми цветами радуги, а крылья, огромные и мощные, создавали вихри света при каждом взмахе. Он был величественен, но в его движениях чувствовалась лёгкость, будто он был частью неба, а не существом, которое просто летит по нему. Люминария наблюдала за ним с восхищением, но в её глазах читалась и тень задумчивости. Она знала, что такие существа, как он, хранят знания, которые она ещё только начинала постигать.

Тихий стук в дверь нарушил её размышления. Дверь отворилась, и в комнату вошла Айнель, её помощница. Ангелы и Архангелы различались не только по силе, но и по внешности. Айнель была прекрасна, но её красота была более земной, более человечной. Её кожа была светлой, но не сияющей, как у Люминарии, а скорее мягко мерцающей. Глаза её были большими и выразительными, но в них не было той бесконечной глубины, которая делала взгляд Люминарии похожим на омут. Крылья Айнель были меньше и менее украшены, хотя их белоснежность всё равно завораживала. Она двигалась с грацией, но её движения были более практичными, менее похожими на танец. Волосы её были собраны в простую косу, а одежда — скромное платье из мягкой ткани, без вышивок или украшений.

— Моя госпожа, — произнесла Айнель тихим, мелодичным голосом, — позвольте напомнить, что в полдень у вас аудиенция у Верховного правителя Архангела Михаила.

Люминария кивнула, но её мысли всё ещё были далеко. Она снова посмотрела в окно, где дракон уже исчез за горизонтом, оставив после себя лишь след света. Айнель, заметив это, добавила:

— Я могу подготовить ваши записи для встречи, если пожелаете.

— Да, — ответила Люминария, её голос был мягким, но в нём чувствовалась решимость. — И принеси мне книгу о душах. Мне нужно закончить одну мысль.

Айнель поклонилась и вышла, оставив Люминарию наедине с её размышлениями. Та снова подошла к окну, и её крылья слегка расправились, словно готовясь к полёту. Но она осталась стоять, наблюдая, как мир вокруг неё пробуждается, и думая о том, какие тайны ещё скрывает вселенная.

Всё в покоях Архангела Люминарии было пронизано мягким светом, который струился сквозь высокие окна, словно сам воздух был наполнен тонкой пыльцой звёзд. Она стояла перед зеркалом, которое не отражало её полностью, а лишь намекало на очертания её фигуры — как будто её сущность была слишком велика для простого стекла. Её движения были медленными, почти ритуальными, когда она начала облачаться в лёгкий ритуальный доспех.

Доспех был создан из материала, который невозможно было описать обычными словами. Он выглядел как переплетение света и тени, как будто сама ткань реальности была сплетена в эти пластины. Поверхность его мерцала, но не ярко, а мягко, словно отблеск лунного света на воде. Каждая деталь была украшена узорами, которые казались живыми: они перетекали друг в друга, создавая сложные геометрические фигуры, символизирующие бесконечность, гармонию и баланс. Это был не просто доспех — это была история, записанная на языке света и энергии.

Первым она надела нагрудник, который облегал её торс так, будто был создан специально для этого момента. Он был лёгким, почти невесомым, но при этом излучал чувство защиты, как будто сама вселенная обнимала её. На плечах доспех раскрывался в сложные пластины, которые повторяли форму её крыльев, позволяя им свободно двигаться. Эти пластины были украшены символами древних знаний, которые Люминария знала наизусть, но всё ещё не до конца понимала.

Затем она взяла наручи — длинные, изящные, они обвивали её руки, словно вторая кожа. Они были сделаны из того же материала, что и нагрудник, но их поверхность была более гладкой, почти зеркальной. Когда она подняла руку к свету, наруч отразил её лицо, но не так, как это делало зеркало. Вместо этого она увидела не себя, а что-то большее — отражение её собственной души, её стремлений и страхов. Она на мгновение замерла, задумавшись, но затем тряхнула головой, словно прогоняя наваждение.