Радужная полыхнула красным, рыча, отталкивая хвостом и высвобождая шею из пасти. Большое крыло, в это время занятый вылизыванием Пескокрылки, сразу же заметил эту потасовку, и неловко подпрыгивая и инстинктивно при этом распахивая крылышки, побежал разнимать. Его большое тело сразу разделило двух сестричек по разные стороны с его боков, которых он сразу же спрятал под крыльями, и начал зализывать мордочки с громким урчанием. Это был его способ мирить — и, честно говоря, не самый плохой.

А когда обе сестры наконец затихли, недовольно открыв мигательные перепонки, он аккуратно повёл Морекрылку к ручью. Секундная нерешительность — и он плюхнулся с ней в воду, закрывая ноздри и погружаясь вместе с ней под холодную воду, в последний момент заметя, как мама всё-таки не выдержала и подбежала к краю ручья, а за ней с протестующим и немного испуганным писком побежала Пескокрылка.

Дождекрылка, немного сменив положение тела вслед за солнцем, наконец снова заснула, принимая довольный цвет. Песчаная наконец доковыляла до мамы, заслуживая от неё много лизей и водружённая на спину, откуда с интересом опять оглядывала пещеру. Кречет же снова чувствовала напряжение в лапах, готовность броситься в воду за её детьми, но всё-таки, усилием воли держала себя на берегу, наблюдая за светящейся Морекрылкой и плывущим за ней Грязекрылом, который явно немного отставал от своей прирождённой плавать сестры. А Звёздочка наблюдал за всем этим из своего гнезда, и, кажется, тихонько улыбался.

Когда усталые, но довольные дети вылезли из воды (Грязекрыл уже пару раз поднимался наверх за новой порцией воздуха и заодно убеждался, что мама всё ещё смотрит за ними с берега), они снова были облизаны и обурчаны, водружены на спину и перенесены в тёплое, безопасное гнёздышко, куда уже переместилась Дождекрылка, довольно жмурящаяся от тепла, которым напитало её солнце.

«Солнышко. Вот ты кто, — смотрела Кречет на золотистую пескокрылую, которая обнюхала всех, радостно урча, и снова устроилась под крылом грязекрылого. — Моя златочешуйная, лучащаяся счастьем драконочка. Я прозову тебя Солнышко». И она ни на секунду не сомневалась, что выбрала правильно.

«Мои дети. Мои маленькие, милые, чудесные драконята. Никому вас не отдам. Научу вас всему-всему» — продолжали свою постоянную тихую песню инстинкты, пока её дракончики пахли здоровьем и счастьем бытия рядом с той, кто привёл их в этот мир — и находились под защитой её запаха.

Кречет урчала, видя, как дети наконец-то едят мясо сами без помощи взрослых, хотя всё ещё и трясут головами, чтобы оторвать особо упрямые куски, всё ещё не подчиняющиеся их детским зубкам. Но теперь их челюсти стали сильны и позволяли есть самим, без помощи взрослых.

Но внутренняя энергия и желание действовать толкали новорожденных драконят и к своей собственной охоте. Неумелой, на переваливающихся лапках — но охоте, когда они прыгали на всяких ящериц и даже мелких насекомых. Часто неудачно, но Кречет доброжелательно зализывала их даже за такую — дети должны понимать, что неудачная охота тоже часть их опыта, прекрасно зная на собственном опыте, что даже взрослые драконы почти что в половине случаев не могут ничего поймать. Это просто часть жизни хищников, которыми они являются.

Вот и сейчас, Солнышко сидела в засаде, низко прижав тело к земле на напряжённых лапках. Перед ней бегала ящерка, свалившаяся из проёма на потолке, и кажется, совершенно не замечала её. Она, уже ощупав воздух раздвоенным язычком и нисколько не думая, подготовила хвост…

И одним сильным движением ударила её. Это явно должна была быть ядовитая атака хвоста, которая парализовала бы животное детской версией яда, чтобы спокойно к нему подойти — но вместо этого оно взметнулось и побежало, ведь жала на хвосте не было. Грязекрыл, до этого притворявшийся кучкой земли, бросился ей наперерез, и схватил её пастью — к счастью, ящерка после удара была всё-таки оглушена, так что поймать её было легче. Конечно же, он гордо отнёс её пескокрылой, и она с благодарным урчанием выхватила ящерку из хватки его пасти, запрокидывая голову и глотая её одним махом. Можно сказать, первая удачная охота!

Потом она благодарно пискнула, потеревшись носом о шею брата, заставляя его довольно жмурится. «Хорошо…» — неумело отвечал он, прикрывая крылом и урча, не зная ещё всего множества слов, чтобы выразить всё его желание защищать и видеть, что его сиблинги счастливы.

— Солнышко, тебе не обязательно использовать хвост, чтобы ловить добычу! Посмотри на своё Большое крыло, как он ловит, и повторяй за ним, — мягко прорычала Кречет, лизнув её по спинке, заставляя крылья невольно расправится. «Да, так и должно быть, чувствуй свои крылышки, тебе на них скоро летать,» — мягко думала Небокрылая, получая в ответ довольное урчание.

И не только дочери — Звёздочки тоже. Он, очевидно, поймал её мысли и они ему очень нравились. Но всё же, он поправил:

— Мама, Солнышко и сама это понимает! Это просто… происходит перед тем, как подумаешь. Но она привыкает к этому и начинает использовать его для сильных ударов, чтобы оглушать добычу вместо отравления!

— Я надеюсь, что её метод и правда сработает… — ответила Кречет, получая утвердительный укус за лапу и лёгкое урчание.

— Точно-точно сработает, я знаю!