— Я не собиралась выдавать ребёнка Данилы за ребёнка Рене. Поэтому я и хотела отсрочить свадьбу. Выносить малыша и родить. И хотела сделать так, чтобы Рене ничего об этом не узнал.

Константин Васильевич удивлённо смотрел на свою внучку.

— Какой замечательный план! — Наконец проговорил он. — То есть, девять месяцев, ты собиралась морочить голову Рене, водить его за нос? Ты что, считаешь своего жениха и его семью за идиотов?

— Я обдумывала это, дедушка. Искала пути решения проблемы.

— А аборт?

— Нет. Я не буду делать аборт. Пожалуйста, деда. — Она положила ладошку на живот и заплакала. Старший Белозёрский покачал головой.

— Ксюша, Ксюша. Что же ты наделала? Вроде не глупая малолетка. Ведь есть же элементарные методы предохранения. И что делать с ребёнком?

— Я рожу и отдам его Даниле.

— Что значит отдам? Малыш что, вещь?

— Деда, Данил отец. Он имеет право воспитывать своего ребёнка.

— Иметь то имеет, вопрос, а будет ли? Это сейчас на эмоциях, а потом, когда столкнётся с реальностью? Один с малым на руках. Мамы у ребёнка нет. Думаешь он долго выдержит?

— А почему нет?

— Потому. Молод он ещё. Но тебе повезло. Ксюша. Зато теперь объясняться с женихом не надо и искать повод для переноса даты свадьбы. Теперь уж точно бракосочетание будет отложено на неопределённый срок, пока парень не поправится. А это будет длительное время.

— Это я виновата. Всё из-за меня.

— Что из-за тебя? Я не понял? Поясни?

— Я слишком желала, чтобы отложить свадьбу. Вот моё желание и исполнилось, таким образом. Но я не хотела такого. Не такой ценой.

— У тебя что, дорогая на фоне беременности гормоны разум помутили? Ты ни причём здесь. Это трагическая случайность.

— Пусть не прямо, но косвенно всё равно я виновата.

— Перестань, Ксюша… Сегодня прилетает Филипп и Моника, родители Рене. И младший брат твоего жениха.

— Я знаю. Я их встречу.

— Нет. Встретит их твоя мать. А ты посиди дома. Тебе отдохнуть надо. Выглядишь довольно паршиво. Вопрос с твоей беременность остаётся открытым. Иди к себе в комнату и постарайся уснуть.

Ксюша встала и тихо вышла из кабинета деда. Константин Васильевич побарабанил пальцами по столешнице.

— Ну дал же бог внучку, твою душу. Ладно, будем решать этот вопрос…

Аврора

Я не видела самого Рене в живую, только на фотографии и на видео. Он был симпатичный брюнет. Хорошо, физически развит. Они с моим мужем были ровесниками. Рене был старше Глеба на год. А вот с его родителями Филиппом и Моникой Дюваль и с младшим братом Патриком я познакомилась, когда они в сопровождении моей свекрови приехали в усадьбу. Рене и его отец были очень похожи. Почти копии, только один старше и с проседью, а другой младше. А вот его младший брат больше походил на свою мать. Он был русоволосый, как и Моника. Мать Рене выглядела довольно молодо для своего возраста. Лет на десять, если не больше. Я даже сначала засомневалась, что Моника родная мать Рене. Но Глеб меня уверил, что это так. Приехав в усадьбу, они побыли немного, потом уехали в больницу. С ними уехала Ксения и Дарья Дмитриевна. Вернулись часа через два. Филипп и дедушка заперлись в кабинете и о чём-то разговаривали. Дарья Дмитриевна опекала Монику. Та плакала. Свекровь увела женщину в свою комнату. Со мной и Глебом остался Патрик. Мы поговорили по поводу случившегося. Потом перешли на другие темы. В какой-то момент я заметила, что Патрик бросал на меня странные взгляды. Сначала я не придала этому значения. Поняла это позже, причём с подачи Глеба. Когда мы легли спать. Глеб усмехнулся, глядя на меня.

— Что? — Спросила его.

— А ты понравилась Патрику.

— В каком смысле?

— В прямом. Как женщина.

— Глеб, перестань. — Я была в недоумении. В конце концов, я замужем, это первое, второе мой живот уже во всю выпирал.

— Я серьёзно. Парень влюбился.

— Так быстро? Да ещё и в беременную?

— А почему бы и нет?

— Глеб, ты преувеличиваешь. Посмотри на меня? Я становлюсь, как колобок на тонких ножках. Какая тут красота?

— Положим ножки у тебя не тонкие, а нормальные. А в своей беременности ты стала более женственной. — Он погладил меня по животу. — Так что смотри, жена моя. Галы они такие, голову запудрят на раз-два. А он к тому же ещё и смазливый мальчик, так ведь?

— Ну да. Патрик симпатичный.

— Вот видишь.

— Ничего не вижу. Ты с ума сошел, Глеб?

Муж засмеялся. Поцеловал меня в губы.

— Шучу. Давай спать. Тебе отдыхать нужно.

— Тебе тоже. Почему ты морщишься иногда?

— Когда?

— Сегодня я заметила.

— Нога иногда ныть начинает.

— Сильно больно?

— Нормально. Думаю пройдёт. Ты когда перестанешь в «Клеопатру» ездить?

— Ещё немного. Через три недели декрет. Официальный.

— Получишь огромные деньги?

— Может и не огромные, но получу. Тебе что-то не нравится, дорогой?

— Всё нравится. Займёшь мне?

— Куда тебе?

— Новую машину хочу купить. Та машина в хлам у меня, после Камаза. А на новую немного не хватает. Займёшь мужу? Обещаю отдать.

— Ну начинается, Глеб.

— Что? Не займёшь? Зажала что ли? Уууу, Аврора, не думал, что у меня жена такая жадная, как сквалыга. Мужу на тачку денег пожалела.

— Глеб, ты издеваешься? — Мы оба засмеялись.

— Ну надо же потроллить тебя немного. Вот второго родишь, материнский капитал получишь, вообще милионщицей станешь!