Любовь стоила того, чтобы бороться за нее до конца.

После неловкой паузы, которая последовала за уходом доктора из кафе, я вернулся в лабораторию и принялся за обычную работу. Но мысли постоянно возвращались к разговору о Трис и ее болезни. Острый лимфобластный лейкоз — серьезная форма рака крови, но не приговор. Современная медицина добилась значительных успехов в лечении этого заболевания.

Коннорс работал молча, периодически поглядывая на меня. В его взгляде читались оценка и сомнения — он явно обдумывал наш утренний разговор и мои возможные реакции.

Около полудня, когда мы закончили очередной эксперимент с регенерацией тканей у лабораторных мышей, я решился на откровенный разговор.

— Доктор Коннорс, — начал я осторожно, — я много думал о том, что вы мне рассказали утром.

Он поднял голову от микроскопа и внимательно посмотрел на меня.

— И к каким выводам пришли? — спросил он настороженно.

— К выводу, что хочу помочь, — ответил я прямо. — И Трис, и вашим исследованиям. У меня есть некоторые наработки, которые могут оказаться полезными.

— Какие наработки? — с любопытством поинтересовался Коннорс.

Я глубоко вдохнул. Это был риск — показать доктору часть своих секретов. Но если это поможет спасти Трис, риск оправдан.

— Я работал над модификацией белковых комплексов для ускорения регенеративных процессов, — начал я. — Используя принципы биомимикрики, удалось создать соединения, которые стимулируют клеточное обновление.

— Интересно, — кивнул Коннорс. — Покажите.

Из своего рюкзака я достал одну из оставшихся ампул с модифицированным мутагеном. Конечно, я не мог раскрыть истинную природу препарата, но некоторые его свойства действительно могли помочь в борьбе с раком.

— Это экспериментальный состав на основе факторов роста и регенерации, — объяснил я, передавая ампулу Коннорсу. — Он стимулирует иммунную систему и ускоряет восстановление поврежденных тканей.

Доктор внимательно изучил светло-голубую жидкость, поднося ампулу к свету.

— Где вы это синтезировали? — спросил он. — И откуда у школьника знания для создания таких препаратов?

— Работал в свободное время, используя оборудование школьной лаборатории, — ответил я. — Мистер Дэвис разрешил проводить дополнительные эксперименты.

— А исходные материалы?

— Получил через университетские каналы, — соврал я. — Сказал, что это для школьного научного проекта.

Коннорс поставил ампулу в штатив и принялся готовить оборудование для анализа.

— Расскажите подробнее о составе, — попросил он.

— Основа — модифицированные факторы роста, стабилизированные хелатирующими агентами, — начал я, используя знания, полученные от Трис. — Добавлены антиоксиданты для защиты клеточных мембран и буферная система для поддержания оптимального pH.

— Звучит разумно, — согласился Коннорс, набирая небольшое количество препарата в пипетку. — А тестировали?

— На культурах клеток и лабораторных животных, — ответил я. — Результаты обнадеживающие. Ускорение заживления ран, повышение иммунного ответа, стимуляция регенерации.

Это была правда, хотя и не полная. Мутаген действительно обладал всеми перечисленными свойствами, просто дополнительно превращал людей в улучшенных существ с паучьими способностями.

Коннорс поместил каплю препарата под микроскоп и принялся изучать структуру.

— Кристаллическая решетка интересная, — пробормотал он. — Не встречал подобных соединений в литературе.

— Это результат долгих экспериментов с различными комбинациями, — объяснил я. — Методом проб и ошибок удалось найти оптимальную формулу.

— А побочные эффекты?

— Минимальные, — ответил я. — Легкое повышение метаболизма, временное увеличение активности. Ничего серьезного.

Коннорс продолжал анализ, время от времени делая заметки в своем блокноте. Его лицо выражало растущий интерес и, возможно, даже восхищение.

— Питер, — сказал он наконец, — это действительно впечатляющая работа. Особенно для человека вашего возраста и уровня образования.

— Спасибо, — ответил я. — Но главный вопрос — может ли это помочь Трис?