А дальше началось небывалое! Как установили с ходе расследования несколько позже, нашему лаборанту подсадили духовного симбиота из первой опытной партии. При приживлении Лудильщиков лично проконтролировал, чтоб всё встало как надо… И вместо обычной химеры мир получил первого представителя полноценного условно разумного вида магических духовных симбионтов. А с легкой руки нашего героя в оптимальной среде (то есть, у людей с высоким интеллектом) данные особи достигали половозрелого состояния в считанные часы! Более того, этот паразит обрел уникальную (внеплановую) способность значительно усиливать инстинкт размножения у своего носителя. И теперь все, в кого были внедрены подселенцы, испытывали непреодолимую тягу к самым тесным контактам с противоположным полом. А по завершению близости партнёр почти всегда получал собственного симбиота (все плюсы и минусы прилагались).

И уже через пять дней Университет «вскипел».

В лаборатории который раз за день раздалось настойчивое треньканье телефона. С обречённым вздохом руководитель махнул рукой Лудильщикову, мол, твоя очередь. Иван послушал визгливый женский голос, рвущийся из трубки, и повернулся к коллегам:

— К Ренье. Всем.

Они пошли по коридорам, из каждой двери которых раздавались весьма характерные звуки, почти не оставлявшие шансов воображению.

— Весьма любопытный эффект, Вы не находите? — ректор скорее утверждал, нежели спрашивал. Он принимал Лудильщикова и Ко в своём кабинете и вид имел слегка растрёпанный. Секретарш в приёмной видно не было.

— Мы уже работаем над ликвидацией незапланированных затруднений! — вздохнул граф Лудильщиков. Он осторожно сменил позу — невероятной силы эрекция приносила ощутимые неудобства.

— Ладно! — ректор скосил взгляд на прочих переминающихся с ноги на ногу посетителей. — Можете брать себе в помощь кого хотите (все равно в Университете все работы встали), но через три дня разработка действующего метода кастрации этих паразитов должна быть закончена.

— Сделаем! — кивнул Иван, остальные участники беседы лишь активно закивали. А что ещё им оставалось?

— Эти три дня я Вам обеспечу. А теперь можете быть свободны! — ректор проводил гостей до выхода, потянулся и направился к боковой двери кабинета. — Колетт, отметь, пожалуйста, в расписании — отменить все мероприятия на ближайшие три дня! Позовите мадам Ламар и Марион, и мы продолжим наше совещание.

«Удивительно, что „проблема“ не вырвалась за пределы кампуса», — стучало в голове Ренье, пока он запрашивал у телефонистки очередной номер. — «Все вдруг стали так заняты, так заняты, что просто днюют и ночуют в стенах Университета!»

Нестандартная ситуация требовала нестандартных мер. По приказу руководства на территорию кампуса были доставлены все жрицы любви и куртизанки, которых только нашли поблизости. Таким образом преобладающее мужское население больше не было озабочено срочными поисками партнёра. После чего вокруг Университета был поднят защитный барьер, препятствующий возможности покинуть территорию. Сам глава Университета закрылся у себя, проводя со своим секретариатом одно экстренное совещание за другим.

На третий день после установки барьера.

— Хорошо, что Ваше творение стимулирует мыслительную деятельность, — посмеивался сеньор Бьянка, Высший Целитель Монако. Вместе с университетским профессором-мелефикаром он был привлечён к разработке «средства для кастрации» симбиотов.

— Мне как-то от этого не легче, — буркнул Лудильщиков, стыдясь повернуться к коллегам и посмотреть им в глаза. Он считал, что именно из-за его оплошности люди оказались в столь пикантной ситуации.

— Да что Вы переживаете, молодой человек! — рассмеялся на Ванино смущение мелефикар — дородный мужчина в небрежно накинутом халате и крайне довольный жизнью. — Даже Ренье-Кристиан не имеет к Вам никаких претензий, уверяю Вас! Он только попросил поспособствовать скорейшему разрешению сложившейся ситуации… А всё почему? Потому, что (хоть мало кто и признается), но это событие будет одним из самых ярких и запоминающихся приключений в жизни почти всех студентов и сотрудников университета. Вон, Луи не даст собрать.

И мужчина кивнул на «пациента номер ноль» — лаборанта, который внес самый весомый вклад в разворачивающее ныне на территории кампуса непотребство.

Обозначенный Луи вид имел выжатый и весьма истощённый, и смущаться или краснеть сил уже не имел. Единственное, что он смог сделать — выдавить из себя извиняющуюся улыбку.

На четвёртый день Ваня с некоторым беспокойством испытал на себе свежесконструированный ритуал и с облегчением ощутил, как его ментальный симбиот поскучнел и успокоился. Коллеги смотрели выжидающе. Опасаясь совершить ещё одну ошибку, Лудильщиков подошёл к Жанетт, кокотке, что скрашивала его последние напряжённые дни. Та призывно изогнулась, но Иван с радостью почувствовал… что ничего не почувствовал.