Только вот этот человек сейчас угрожал другому человеку огнестрельным оружием. Это… беспокоило. Мягко говоря.

А ещё беспокоила реакция Фриды. При виде пистолета она сжала губы и напряглась. Тоже не была готова к такому развитию событий, но вмешиваться и окликать брата не спешила.

Растерялась? Ждала подходящего момента? Наслаждалась зрелищем?

Тимур понятия не имел, что будет дальше, и торопливо прикидывал, сможет ли в критической ситуации нейтрализовать и Стаса, и Фриду (если она займёт сторону брата). По всему выходило, что двоих он не потянет. Значит, надо выбирать Стаса, потому что он вооружён. Но что, если он в момент наложения заклинания дёрнется и выстрелит?

С другой стороны, а в чём вообще проблема? Может, пусть стреляет? Не сам ли Тимур мечтал набить Гаврилову морду, а потом хорошенько отпинать по почкам?

Но ведь мечтал, а не планировал! Кажется.

— Понимаете, молодой человек, — начал Гаврилов, но Стас перебил его скептическим хмыканьем. — Перестаньте так смотреть. Вы младше меня лет на тридцать — значит, молодой. Ну так вот, не знаю, что вам наплела та юная леди, но, мне кажется, произошло некоторое недоразумение. Ничего плохого я ей не сделал.

— Совершенно ничего? — Стас снова хмыкнул. Возможно, это было нервное.

— Абсолютно. Более того, я ей ещё и помогал по возможности. Впрочем, она не очень любила принимать помощь, так что… Ну, поддерживал, сколько мог. И пока мог.

Гаврилов говорил с такой искренней убеждённостью, что Тимур на мгновение даже растерялся. Может, они с Людвигом и Ксюшей что-то не так поняли? Может, этот старый хрыч, общаясь с Надей, действительно ограничился словесной поддержкой и цветами?

Ага, а Ксюша тогда откуда взялась? Из воздуха? Вместе со своими — явно гавриловскими — генами?

— Поддерживали? Теперь это так называется? — не сдавался Стас. — Да она же от вас ребёнка родила!

— И что в этом плохого? Дети — цветы жизни.

— Особенно когда на чужом подоконнике, да?

Гаврилов флегматично пожал плечами. Мол, «ну да, на расстоянии их любить как-то проще». Никаких грехов он за собой всё ещё не видел и, похоже, вообще не понимал, в чём его обвиняют.

Вот же непробиваемый!

Шевеление сбоку Тимур скорей угадал, чем услышал или почувствовал. И торопливо покосился на Фриду — ровно в тот момент, когда она ухватила его за руку совершенно ледяными пальцами. Её глаза были встревоженно распахнуты, но о новой истерике речи вроде бы не шло. Пока что.

— Станислав… как вас по батюшке? — продолжал тем временем Гаврилов.

— Можно просто Стас.

— Стасик, давайте проясним. Я, несомненно, не безгрешен, но с Надей у нас всё было исключительно добровольно. Как принято выражаться, по обоюдному согласию. Я никогда её не принуждал, не заставлял. Не знаю, почему вы решили предъявить мне претензии спустя столько лет и кем вам приходится эта девочка… Впрочем, сейчас она, должно быть, уже взрослая женщина. В любом случае, если у неё есть ко мне вопросы, пусть приходит лично, а не отправляет посредников.

Тимур опустил руку на плечо Фриды, опасаясь, что после этих слов она немедленно сиганёт вниз, но девушка не двинулась с места.

— Она не придёт. Она вас даже не помнит, — ответил Стас.

— Так в чём же проблема?

— Именно в этом. Она хочет вспомнить. А я хочу, чтобы вы никогда больше не появлялись в её жизни. А лучше — вообще умерли и не доставляли проблем людям. Понимаете, я навёл справки, пока вас искал. И ни один, верите ли, ни один человек не отозвался о вас положительно. Пожалуй, самым мягким было определение «стрёмный».

Вряд ли Гаврилову было приятно, но держался он неплохо. Казалось, его забавляла беседа, и Тимур запоздало подумал, что, возможно, волноваться надо вовсе не за его жизнь. Да, Стас моложе, сильнее и вооружён, но он совершенно не представляет, с кем связался. Пожилой маг с небольшим резервом силы — всё ещё маг! Что для него обычный человек, пусть даже и с пистолетом?

Правда, Тимур не заметил, чтобы Гаврилов успел предпринять хоть какие-то меры предосторожности, но это ещё ни о чём не говорило.

— Вы же умный человек, Стас, — покровительственно заметил Гаврилов. — Вам не кажется, что ваши с Надей желания слегка друг другу противоречат? Никто, кроме меня, не сможет ей помочь.

— Ерунда. Все знают, что после смерти колдуна заклинание развеивается само собой.

Гаврилов дёрнулся. Тимур задумался.

Да, этот принцип был настолько очевидным, что упоминался даже в детских книжках.

На самом деле в большинстве случаев мага достаточно было просто вырубить, а иногда и вовсе отвлечь, сбить концентрацию, прервать равномерное течение силы, поддерживающей заклинание. Например, щит, под которым Тимур прятался возле беседки, наблюдая за Ингой и Бурановым, мог слететь от любого неловкого движения.