Но таблетка, кажется, всё же начала действовать, и этот галечный пляж уже почти не мешал думать и подмечать детали.

Например, до Тимура запоздало дошло, что он в рубашке. Всё в той же, вчерашней. То есть он реально вырубился на диване, даже переодеться не успел. Брюки, интересно, самостоятельно стянул или Людвиг помог?

Сам Людвиг, кстати, всё это время щеголял в футболке Тимура. И Диана наверняка сразу же это заметила, не могла не заметить. Потому что именно она и дарила эту футболку — чёрную, с дурацкой надписью «Генрих Шлиман круче Индианы Джонса».

Зато этот любитель чужой одежды рассыпанные орехи с пола убрал и даже остатки заклинаний стёр. Ну и хорошо, а то перед врачом было бы совсем неловко.

Маша тем временем делала свою работу с истинно профессиональным пофигизмом. От её «Дышите. Не дышите. Покажите горло» веяло спокойствием и стабильностью, и даже позвякивание бус почти не раздражало.

— Анализы сдавать — в четверг, на приём — в пятницу, а дальше будем по результатам смотреть, — сообщила она, закончив осмотр. — По лекарствам я вот тут всё расписала. Если вдруг станет хуже — звоните, телефон мой у вас есть. Всё, выздоравливайте! Хоть отоспитесь немножко за это время.

— Может, чаю на дорожку? — снова выглянул из кухни Людвиг.

— Да угомонись ты со своим чаем, — прошипела Диана.

Маша улыбнулась в ответ на её реакцию, но решительно взяла себя в руки и направилась к дверям:

— Нет, спасибо, у меня ещё пара вызовов сегодня. Дин, проводишь?

— Конечно.

— А ты случайно не вот за этого милого мальчика замуж собралась?

Сказано это было, конечно, уже в коридоре и шёпотом. Но что поделать, если даже самый тихий шёпот в этой дурацкой квартире умудрялся долетать до каждого угла?

Тимур нервно рассмеялся, в кухне Людвиг чересчур громко звякнул крышечкой чайника.

— Нет, что ты! — воскликнула Диана. — Это так… Друг семьи.

— Холостой?

— Васильева, ты же замужем!

— Ну и что? Любопытно же! Симпатичный. Ладно, давай, побежала я. Лечи своего бывшего.

Дверь захлопнулась, и на некоторое время в квартире наступила тишина.

На очень короткое время.

— Друг семьи, значит? — поинтересовался Людвиг, заходя в комнату.

— А что я должна была ответить? Беглый преступник, свалившийся на наши головы из небытия?

— Он не… — начал было Тимур, но получил в ответ двойную порцию предостерегающего рычания.

— Сама разберусь, — буркнула Диана.

Людвиг ничего не буркнул, но так выразительно посмотрел, что спорить стало попросту невозможно. Да Тимур и не представлял, как тут спорить.

То есть понятно, как. Встать и объявить (Диане, её родителям, Гаврилову и остальным), что шестнадцать лет назад, оказывается, произошло совсем не то, что принято считать. И пусть с Людвига снимают обвинения и перевешивают на того, кто их заслужил.

Всё просто.

Всё очевидно.

Но как?

Тимур никогда не был силён в риторике и убеждении. Да, он неплохо рассказывал об исторических событиях, умел заинтересовать и разговорить учеников и знал, что хотят услышать их родители. Но все эти разговоры не касались самого Тимура, его прошлого, его чувств и его ошибок.

И сейчас, когда нужно было не рассказать абстрактную историческую байку, а озвучить вполне конкретный и важный для всех присутствующих факт, у Тимура просто разбежались слова.

— Дело в том, что… — начал он.

— Рубашку застегни, — невпопад посоветовал Людвиг, разворачиваясь в сторону коридора.

Диана дёрнулась одновременно с ним — и в том же направлении. Да Тимур уже и сам услышал шорох, раздавшийся из туалета. И радостный возглас вездесущей Ксюши Фроловой:

— Вау, дверь уже починили!

— А что с ней было? — удивилась Диана.

— Я её вчера выбил. — Людвиг смущённо поворошил волосы. — Точнее, пробил. Ну… в общем, проделал в ней дырку и почти вышиб из косяка верхнюю петлю. Петлю я уже поправил, а дырку залепил куском линолеума, но это, конечно, временная мера. Пока придётся так пожить, а потом я новую куплю и поставлю, там дел-то на несколько минут.

— Я не вовремя, да? — Злополучная дверь неплохо просматривалась с дивана, поэтому Тимур прекрасно видел, как она аккуратно (даже без скрипа) приоткрылась и Ксюша прошла сперва в коридор, а потом и в гостиную. Почему-то она была не в обычных своих драных джинсах, а в тёплой пижаме и босиком. Разноцветные пряди волос топорщились в разные стороны, как обычно бывает спросонья.

— Добрый день! — произнесла Диана с такой интонацией, что только совсем тупой бы не догадался: день наступил совершенно недобрый, а вечер ожидается ещё хуже.