А тварь приближалась, силовое поле становилось все тоньше и тоньше, вот-вот прорвется, нас накроет волна боли, и никто не поможет.

«Связь установлена», — я услышал женский голос, искусственный, но такой приятный, мягкий, ласкающий слух.

И пушка в моих руках будто бы ожила. На стволе, разделенном на две части, в овальных окошках вспыхнул зеленый свет. На прикладе в прямоугольнике загорелись цифры — ноль вверху, внизу двенадцать — количество зарядов. Приклад уперся в грудь, я даже не стал целиться, лишь нажал на рычаг спуска. Пфф. Рокот, будто бы от далекого удара грома прокатился по залу. Из ствола выскочил большой зеленый шар. Развернулся в плоскую волну, она разошлась в стороны, ударила в робота. Чудовищная отдача откинула меня назад. Я не удержался, присел, оперся рукой о пол.

Пустота. Мертвая тишина. Я огляделся. Никого. Вообще никого. Ни врагов, ни друзей. Без сил я опустился на пол, уронив пушку.

— Ты живой там? — голос Сашки заставил меня радостно вскочить на ноги.

Вместе с Хряком они выглянули из-за стеклянного цилиндра, где раньше находилась пушка. Подбежали ко мне.

— Ранило тебя? — участливо спросил Сашка. — А мы тут от греха подальше спрятались. Ну мало ли что.

— Правильно сделали, — выдохнул я с облегчением.

Хряк поднял пушку, повертел в руках, словно пытался понять, откуда у нее такая мощь. Покачал лобастой головой. Отдал мне. Спросил:

— Ну что, дверь ею вышибем?

— Нет, жалко заряды тратить. Где мы их еще найдем? Давайте вырежем лазером.

— Да и то верно, — согласился Сашка.

Вытащив из кобуры на бедре бластер, провел по поверхности. Ослепительно ярко разгорелась точка, зашипела, прошлась вверх, вбок, вниз.

— Давайте все вместе. Навались!

Втроем выбили, выскочили в зал. С колотящимся сердцем, я бросился к платформе. Вдруг она ушла? Как мы сможем вылезти из этой шахты?

Но решетчатая кабинка терпеливо ожидала нас, чуть покачиваясь на толстых цепях. Мы заскочили внутрь, Сашка зарыл решетки. И лифт мягко сдвинулся, набирая скорость, поехал вверх.

Когда остановились, я сделал знак парням, чтобы они не лезли вперед. А сам выскочил наружу. Конечно, нас уже поджидал отряд спецназа. Я отбежал к стене, подальше от лифта — вдруг заденет ребят. И в голове промелькнула мысль, а как сделать удар послабее? Не такой сильный? И тут же, услышав мои мысли, два из четырех зеленых окошка на стволах погасли. Расставил широко ноги, подготовился к отдаче. Пфф. Зеленый шар вылетел на этот раз поменьше, но также разошелся в плоскую волну, сбил с ног парней в черной экипировке. С криками, стонами они повалились друг на друга. И будто бы сдулись.

Хряк и Сашка выскочили из лифта. И присоединились ко мне. На этот раз мортира рассеяла на атомы только тела, оставив всю мертвую материю — оружие, экипировку.

— Ну, б… ты даешь, — одобрительно протянул Хряк. — Молоток! Освоился.

Хряк взвалил на спину рюкзак с оружием и боеприпасами, которые мы нашли здесь, и тяжело пыхтя двинулся за нами.

— Да брось ты к черту этот мешок! — не выдержал я, с жалостью наблюдая багровую от напряжения рожу Хряка.

— Не-а, — он упрямо помахал головой. — Не брошу.

Мы поднялись на лифте, и я на всякий случай надел личину прапорщика Кудряшова, хотя понимал, спецназ это не остановит.

Спустились в абсолютно пустой холл, но сквозь стеклянные двери я уже видел, что башню окружили темные фигуры. Сашка и Хряк спрятались. Я вышел один, услышал многократной повторенный лязг передёргивания затвора. В глаза ударил яркий свет прожекторов, ослепил. Через динамик громогласный голос объявил:

— Сдавайтесь! Иначе будете уничтожены на месте.

Я поднял руки, спустился с крыльца. Обвел взглядом бойцов. Мой нейро-интерфейс зачем-то их всех подсчитал, оказалось, что хватило бы на полк. Так они нас боялись.

Вскинул пушку, приклад удобно лег в руки, обхватил кожух над цилиндром, еще теплым левой рукой. Правой обхватил рукоять. Из ствола вылетел огромный сгусток зеленой плазмы, свернулся в мерцающий шар. И раскрылся как крылья бабочки в плоскую волну. Она прокатилась по рядам, разрывая связи между атомами, разбивая тела на кварки. Через мгновение площадка стала пустыней. Ни трупов, ни крови, ни одежды. Сашка и Хряк вышли, таща здоровенный рюкзак вместе, взгромоздили на грузовой автокар, стоявший сбоку входа. И я прыгнул на сидение.

— Через вход не сможем, — с сожалением бросил Сашка. — Придется пробивать.

— Не придется, — бросил я. — Мы просто перескочим через забор. И если ты, Сашка, ошибся и здесь реальное силовое поле, то от нас останется три обгоревших трупа. Поехали!

Автокар послушно приподнялся, я потянул руль на себя. И машина, вскинув нос, как норовистый жеребец, устремилась ввысь. Ну что ж, летать я умею на всем, что летает. И даже на том, что не летает. Пфф. Мы прошили голографическую пленку из золотистых шестигранников. Турели совершенно не были рассчитаны бить по нарушителям, если они вылетают из арсенала. И только, когда он остался позади, послали запоздалые автоматные очереди, серебристыми дугами поприветствовав наш дерзкий побег.