В среде дворянства впервые за столетия появились алкоголики и наркоманы. А потом пошли и первые смерти от причин, магам совсем несвойственным. Передоз, белая горячка, отравления… Только тогда власти забили тревогу. Ведь сам краеугольный камень, на котором держалось превосходство одарённых, внезапно пошёл трещинами. Не говоря уж об ударе, нанесённом генофонду.

«Лотос» запретили. За употребление назначали большие тюремные сроки, за хранение — наказывали ещё сильнее. За продажу же и вовсе ввели смертную казнь. Но единожды отведавшие запретного плода уже не хотели от него отказываться. А так как клиентура была очень и очень платёжеспособной, наркоторговцы шли на любой риск ради фантастической прибыли. И синтетический наркотик прочно обосновался в нише золотой молодёжи.

Всё это говорило мне о том, что занимающиеся его продажей люди очень опасны. И наверняка имеют прикрытие в среде той же аристократии, а значит, и силовых органах тоже. Связываться с ними было таким же безумием, как прыгать с крыши высотного здания без парашюта. Однако неблинцы на такой риск пошли. И даже более того — сами стали дилерами. Посчитали, что приз стоит риска.

Вряд ли забрались в иерархии наркоторговцев слишком высоко, но уж точно не болтались на самом дне. Средний уровень или около того. Найти выходы на который будет довольно непросто.

Несмотря на ранний визит, Мазуров-старший оказался дома и с радостью согласился меня принять. С лёгкостью поверив в то, что я приехал проведать своего незадачливого «крестника».

— А я ведь вам уже звонить собирался, Роман Александрович, представьте себе! — усадив меня в кресло в гостиной, тут же принялся говорить он. — Рассказал о вашей клинике парочке своих знакомых. Так вот, они очень заинтересовались и очень просили их с вами свести.

Погруженный в свои мысли, я чуть было не ляпнул: «А зачем такие сложности? Клиника открыта, телефон я вам дал». Но вовремя вспомнил, что Мазуров обещал совсем другой вид клиентуры. Который больше всего прочего был заинтересован в полнейшей конфиденциальности.

— Конечно, Фрол Авдеевич, — отозвался я с улыбкой. — Рад буду принять этих господ… скажем, на следующей неделе. Сейчас, к сожалению, у меня образовались неотложные дела.

Хозяин дома понял мою реплику по-своему.

— Поверьте, господин граф, они готовы щедро заплатить лишь за консультацию!

— Совершенно неотложные! — отрезал я, делая улыбку больше похожей на оскал. — Если мне удастся разобраться с ними быстрее, я сразу же вам позвоню, даю слово. Речь ведь о золотом порошке?

Я и в самом деле собирался, пока сосредоточиться только на неблинцах. И довести это дело до конца. Нельзя было оставлять их на свободе, да ещё и с возможностью наносить удары. Права была лиса — сглупил я, когда отшил Брена. До сих пор себя за это корю. Ну, подумаешь, решили меня подчинить через ментальную закладку! Большое дело — не получилось же!

А на том, как они в этом вопросе подставились, можно было быстро перевести их в подчинённое состояние. И не гоняться сейчас за призраками по всему городу, а планово заниматься более важными делами. Не хватает мне ещё жизненного опыта… Знаний-то много в голову напихали, а вот практика — она только со временем приходит.

Пока слуга звал запертого в своей комнате младшего Мазурова, почему бы не попытать старшего? Наверняка ведь он знал о пристрастии своего сына к «лотосу» и прочим веществам. А значит, мог нарыть какие-нибудь входы-выходы на этот теневой бизнес.

— Верно, — не стал отнекиваться отец семейства. — А вас именно эти случаи интересуют?

— В профессиональном смысле, — кивнул я. Удобно, чёрт возьми, когда тебя считают врачом!

Направляя разговор в нужную мне сторону, в следующие несколько минут я узнал, что Фрол Авдеевич, не сам, конечно, а нанятые им люди, действительно наводил справки о дилерах «лотоса». Но не преуспел — вышел только на рядовых распространителей. А когда попытался копнуть глубже, с его сыном как раз и случился передоз. Чудесным образом купированный лисой.

Мужчиной он был неглупым и трусливым себя никогда не считал. Но сыновей у него запасных не было, так что намёк он понял с первого раза. И поиски прекратил.

— Если не возражаете, я бы пообщался с Ильёй наедине, — произнёс я, когда в гостиную, в сопровождении, а точнее — под конвоем, спустился мой «крестник». — Врачебная этика…

— Конечно, я всё понимаю! — отец семейства без всяких вопросов поднялся и вышел вон. Вслед за ним последовал и слуга. Мы остались с Ильёй одни.

— Ну, чего пришёл, стукач? — тут же выдал сын хозяина.

Человеческая благодарность, как она есть. Никаких границ у неё нет!

— До меня дошёл один интересный слух, — сказал я в ответ, что подготовил ещё в дороге. — Что вращаясь в определённых кругах, ты, Илья, остался должен кое-кому…

Замолчал на несколько секунд, считывая реакцию. Парнишка побледнел, значит, предположил я верно. Быть наркоманом и не быть никому должным — так не бывает. Так что дальше я продолжил увереннее.

— И должок этот с тебя хотят стрясти.

— Через тебя, что ли?