Пашка шмыгнул в ванную, сжимая вручённую матерью сухую футболку, и отец просочился сквозь стену за ним, встав ногами в бортик ванны.

— Ты всадил мне отвёртку в живот! — просвистел младший Соколов.

— Я не попал в тебя! С тобой всё в порядке! Ты на отца руку поднял! На родного отца! Который жизнь тебе дал! Который на тебя, щенка, горбатился!

— Не попал?! — разъярился Пашка. Если бы не отложенная оплата, налетело бы сейчас драконов штук пять разом наверняка! — Ты вспорол мне желудок! Я бы кони двинул, если бы не игра!

— Какая ещё игра?! Ты в игры тут играешь! Ты отца убил! Куда девал тело моё, нехристь?!

— И давно ты тут ошивался?! — сквозь зубы просипел Пашка.

— Давно! — потряс кулаками в воздухе свирепый как чёрт батя. — Первые дни только и смотрел на ваше с Леной враньё! А потом плюнул! Обрадовались, да? Убивцы! Я знал, что из тебя ничего путного не вырастет! Катя слёзы льёт что ни день, а вы?! Радуетесь! За свои шкуры только и боялись! Мать одна как человек себя вела! И та посуетилась — да и плюнула! Кабачки огородные ей дороже сына, тьфу! Ты, щенок, меня видишь потому, что виноват! Никто не видит! Я догадывался, что ты всё сделал, догадывался! Выродок! Родного отца убил!

— Да ты бы в тюряге сам гнил, паскуда! — огрызнулся Пашка. — Я бы скопытился на месте или в реанимации оказался! И менты бы тебя взяли! Ты мне брюхо вспорол, сволочь!

— Отцу! — взвыл призрак и влепил Пашке неощутимую бессильную оплеуху, от которой тот отшатнулся, налетев спиной на умывальник и сбив к херам стакан с зубными щётками, мыльницу и гель для бритья на пол.

— Паш, всё в порядке? — заволновалась мать в коридоре.

— Да! Уронил стакан случайно! Я ща! Сделай… сделай мне чай, пожалуйста! — крикнул младший Соколов, чтобы она не услышала разговоров с самим собой и не записала его в психи.

— Чёрный? — раздался из-за двери приглушённый голос.

— Что-то не особо тебя привидение удивляет! — спохватился отец прищуриваясь. — Я только и делал, что орал да крестился первое время. А ты шепчешься, мать отваживаешь. Ты вообще мой-то сын?! Ты что такое?! — грозно надвинулся бестелесный дух. — Ты что со мной сделал, скот?!

— Чёрный! — мрачно ответил матери Пашка. Он почти успокоился. Почти. Всё-таки призраки стали уже привычными. Но такого младший Соколов никак не ожидал. — Ты завалился бухой, сломал матери нос и всадил мне в живот отвёртку, — пристально глядя на привидение, зашептал Пашка. — Ещё будешь обвинять меня?!

— Ничего я ей не сломал! Даже синяка не осталось! И ты притворялся! Здоровенький потом бегал, жратву возил по заказу! Отца убил — и на работу! На побегушки!

— Я её и себя вылечил, чтоб ты знал. У матери был нос свёрнут и сотрясение! А у меня желудок вспорот, я бы умер вообще!

— Слышь, доктор! Вылечил он! — чуть не расхохотался злым агрессивным смехом дух.

Пашка сверкнул глазами от обиды и ярости. В каком-то дурном порыве схватил металлическую херовину с ручкой, куда мать лезвия загоняла и иногда скребла ими огрубевшую кожу с распаренных в тазу пяток. И, себя не помня, полоснул по руке — не там, где вены, а с внешней стороны предплечья. Полоснул лихо, свирепо, особо не думая — и потому глубоко. Даже боли не почувствовал толком.

Кровь выступила длинной бордовой полосой.

— Что творишь, идиотина?! — взвился отец.

А Пашка зашёл в игруху: всё это время он сжимал телефон в руках побелевшими от напряжения пальцами.

Быстро, уже не думая, продлил работу приложения. И удалил порез прежде, чем успел вымарать что-то кровью.

Протянул, как медаль на соревнованиях, руку под нос призрачному отцу.

— Видал?! — прошипел Пашка свирепо. — И не то могу, понятно тебе?! Ты мать покалечил и меня чуть не убил!

— Что ты такое? — попятился в стену отец, просачиваясь спиной и жопой сквозь кафель.

— И нечего сюда шастать! — осмелел Пашка. — Иди торчи у своей швабры лопатомордой! Или где ты там ошивался всё это время! Вали отсюдова!

— Ты меня и после смерти из моего дома выгоняешь, сучок?! — Желваки заходили по лицу и шее фантомного бати. Глаза полезли из орбит, он топнул ногой, окуная её в чугун ванны, и с силой ударил кулаком в свою же левую ладонь: походу единственный возможный упор для призрака.

— Это мамкина квартира, — припомнил младший Соколов новые данные с семейного совета. — И мир без тебя не рухнул. О матери я позабочусь.

— С ней что сделал? Не моя это жена, вообще другой человек! Ты что творишь с людьми, выродок?!

— А ты что с нами творил?! — сверкнул наполнившимися слезами ярости глазами Пашка.

— Паша, с тобой всё в порядке? — опять позвала из-за двери мать.

Младший Соколов зажмурился, сделал три глубоких вдоха и решительно открыл щеколду.

— Мам, иди сюда, — позвал он её и пошёл в родительскую спальню. — Присядь на секунду. Ты уставшая, тебе бы поспать.