Наверное, она в шоке.

Бедный Ваха! Уж кто не заслужил такой жопы.

Да и Островская не заслужила…

И что это? Обратка от прилоги? Или тупорылое стечение обстоятельств?

— Давай нажрёмся, а? — выдержав паузу, мученически выдавил Пашка и разом понял, как хочет этот замысел воплотить, и лучше прямо сейчас, не сходя с этого места.

— Да я бы с радостью, но не могу. Вот, — Толик кивнул на пакет у ног и раздавил рядом с ним докуренный до фильтра бычок, — поесть взял немного, чтобы все там не померли, готового. Мы с Ясей и Максимом помогаем Ире и тёте Жанне. Я в ахере. Нажрался бы только так, но нельзя пока. Яся понять пытается, как вообще похороны организовывают, Ирина мама в неадеквате… А скоро ещё родители этого Отара прилетят, они в Грузии живут. Боюсь представить, что начнётся… Она же… ничё не исправит, да? — вдруг пристально глянув на Пашку, уточнил Толик. — Ну, своим приложением? Ира? Я всё время об этом думаю. Даже, блять, жду, что этот Отар вдруг в дверь позвонит. А я открою, поздороваюсь, потому что хер знает, как он выглядит, проведу ко всем — и начнётся ор и паника…

— Игруха не воскрешает, — сглотнув, ответил Пашка. — Если Островская этого и не знала, то узнает сейчас.

— Даже не уверен, хорошо это или плохо, — протянул Толик. — Ладно. Я побёг, пока там Яся с Максом не свихнулись.

Пашка недовольно проводил взглядом Толика. Побёг он, блин. И что от него там толку? Теперь никак не выйдет у Толяна переночевать, а где тогда? Люська его кинула и свинтила на морько, радоваться жизни. У всех дел полно.

Пашка вынул телефон, смахнул медведя и набрал номер паучьей Жени, но абонент оказался не в сети.

И она туда же?! А Пашка, может, созрел помочь с прелюбодеянием. Чтобы Пионова там не думала, что он прям расстроился.

Может, поехать на адрес? Там и пересидеть? В конце концов, даже если она не дома, квартиру можно открыть прилогой. Если отец решит заякориться по месту прижизненного обитания, то надо вообще искать, где теперь отираться Пашке…

А он ведь может, просто чтобы подосрать. Он по жизни такой был! Если у кого что случалось приятного, всегда что-то вворачивал или делал, чтобы всё попортить, всегда!

Дали «хе».

«Вы достигли 115-го уровня!»

Ну ни хера се неуважение! Это, вообще-то, правда!

Вечно так было, с малых лет! Мать мороженого принесёт — батя будет подначивать есть быстрее, чтобы наверняка ангина началась. Пашка в поход пойдёт — батя возьмётся снаряжение проверять, чтобы потом сличить, чё сын протёр и порвал, и в итоге весь поход будешь дёргаться и из-за каждого уголька, вылетевшего из костра, покрываться потом. Пашка, по доброте душевной, мусор вынесет — батя расскажет, что надо было ведро мыть ещё или в комнате разгрести срач. Пашка получит четвёрку в табель, батя про все тройбаны за жизнь напомнит. Толяну плойку подарят, чтобы можно было хоть у него зависать с толком, — батя вдруг начнёт следить, когда Пашка домой приходит.

Вечно недоволен был, всем! Вон и утром ходил, нёс херню свою, хотя уверен был, что его не слышат, а нёс всё равно, просто так! А что начнёт, зная, что Пашка слышит и бесится?!

Младший Соколов мрачно проверил, можно ли в инфо Другой мамы зайти удалённо, через админский раздел. Получилось. Он вернул ей энергию и попробовал, пока мать в спешке хватала вещи, чтобы не опоздать на работу, осмотреть квартиру на предмет сваливания призрака, но потом заключил, что так ведь видно только то, что владелец глаз воспринимать способен. И это не показатель.

В памяти всплыл образ ненавистного отца, посмевшего Пашку ещё и обвинять в чём-то. Кулаки сжались, в пуше показался дракон.

А младший Соколов вызвал такси на Женькин адрес. Только не сразу, а после визита в ближайшую стоматологию, где заимел, кроме денег, три «йуд» и три «хет» со сто шестнадцатым уровнем в придачу, хотя искренне считал, что такой способ заработка к воровству не относится.

Женя не открывала, и, выкурив на лестнице две сигареты, Пашка всё-таки провернул замки на двери приложением.

В квартире оказалось пусто. С его ухода после бессонной ночи за отчётом особо ничего не переменилось, только на столе кухни теперь были не ноутбук, листики с заметками и бесконечные чашки чая, а круглое зеркальце и куча малопонятных косметических приблуд.

Пашка постаял в задумчивости, а потом сложил их все в тряпичную сумочку на молнии, лежавшую тут же, и заварил себе кофе.

Написал Женьке в воцап о том, что вломился и хозяйничает, но сообщение осталось с одной галкой. Видимо, на работе в магазе она телефон отрубала.

Пашка попробовал определить, какая из двух комнат принадлежит Женьке, а какая — её соседке по квартире, но это оказалось проблематичным. Никаких подсказок, вроде огромного паука в стеклянном боксе, не имелось. Ноут Женьки остался на кухне, а мишка Том с могильной землёй беса-купца не наблюдался ни там, ни там.

Внутри у Пашки то ворочались склизкие черви, то скребли кошки, то вспыхивал вулканом гнев.

Оказалось, что, придавленный чувством вины, Соколов-младший совсем позабыл о том, как на самом деле относился к бате и каким тот бывал почти всегда!