— Я понял, Милорада Горышна.

— Ну вот и хорошо. Ступай, Радомир, делами займись. А я подумаю.

Радомир, поклонившись, вышел. А Милорада и вправду крепко задумалась. Заинтересовал её этот Марк — этакая загадка, которые скрашивали старухе последние дни. И выходило, что… Очень похоже, что неизвестный доброжелатель, проливший свет на судьбу истреблённой ветви рода, мог быть этот мальчишка.

Сами Высецкие искали убийц уже три года, чуть до войн на пустом месте не доискались — и ничего. А тут, как по заказу, и сроки, и лица. И даже записи, которые безопасники рода после долгих проверок признали подлинниками. И это… нормально. Скорее похвалы заслуживает: очень коварно, но и не против чести. Как когда-то действовали «мозгокруты Мечниковы», до того, как выродились, и Дар их сошёл на нет.

Но если он возродился в этом Марке, то он высоко взлетит. И шею вряд ли сломает, так что роду такой знакомец-благожелатель будет ой как не лишним. Но решать всё равно Радомиру. Милорада даже не собиралась сообщать ему о своих догадках: будущий глава рода должен сам до такого додуматься. А не додумается — так и Милорада подумает.

Род Высецких был «равносильным» с древних пор. И главой мог стать как мужчина, так и женщина, по воле прошлого главы. И вот если Радомир не поймёт — будет ещё одна причина выбрать преемником не его, а его старшую дочь.

Проснулся я в несколько стеснённых условиях. Пихнул меня стесняющее и услышал сонное недовольное бормотание. Открыл глаза — Глория. Раскинулась, понимаешь, на всю кровать и пихается. Буквально на шею села и ножки свесила, хмыкнул я.

И ведь повадилась же… Нет, вот против сидения на коленях — я не против. Но кровать у меня — труд моего гения! Я её кропотливо вымерял, собирал, чтобы всё было удобно, а сон приносил радость и удовольствие. Ну а Федя и Гаражные, с их подарком — кропотливо скопировали, благо секрета из кровати я, вообще-то, не делал.

И вот это наколенница и накроватница с завыванием «у тебя удобно!» оккупирует моё ложе не первый день. И ладно бы просто лежала бы в уголке: слова бы не сказал. Но во сне пихается, раскидывается чуть ли не поперёк. И… надо подумать. Можно устроить разборку… Что лень и имеет перспективы ухудшения отношений.

В том числе и деловых: женщины — они такие. Да и, вообще-то, надо было бы проверить, чего я не помню. Не сейчас, само собой, но в обозримой перспективе. В общем, устраивать разборки — не лучший вариант. Сделать ей её собственную кровать… да тоже, судя по всему мне известному, путь к «разборкам». Причём уже не с моей стороны, и опять же — с неприятной перспективой.

А вот если подумать… Да! Решение довольно простое — просто нужна БОЛЬШАЯ кровать. И даже если желание пихаться в Глории не утихнет, то к моменту, когда она во сне до меня доберётся, то устанет. И сил пихаться у неё уже не будет.

И, довольный, занялся организацией завтрака на двоих. Некоторое изменение меню, да и в Гараже я ночевал первый раз, в смысле, в этой гаражной квартире. Так что наш завтрак вполне мог уехать к Кузнецовым и даже испортиться. Что почти преступление: готовил Вильгельм замечательно. Чертовски мне повезло с этим поваром.

А ещё мне в голову опять пришла зудящая мысль: надо, как выражался дядька Карл, «зачищать хвосты». Вот только ни времени толком, ни возможности нет. И надо точно выяснить, кто мне с этими Жировыми устроил развлечение. И с него и зачищать. Уже полноценной корпорацией, по всем канонам, с ощутимыми бонусами… И добычей, не без этого. Правда, с некоторыми фигурантами надо ещё обдумать некоторые юридически-наследственные моменты…

— Привет, Марк, — прервала мои размышления Глория. — Завтрак, — вдохнув ароматы, зажмурилась она от удовольствия.

— Угу, — подтвердил я её наблюдательность.

Позавтракали, а я засел за терминал: надо было уточнить некоторые детали по Высецким, которые я в суете прошлых дней просто не успел выяснить.

— Высецкие… — задумчиво протянула наколенница. — И вражда эта ОЧЕНЬ вовремя. Марк, ты просто интересуешься, или ты…

— Ну-у-у… — протянул я, формулируя. — Вообще — подобной реакции и так быстро я не ожидал. Точнее, в необходимости моей дуэли с этим Евгением-Ураганом был уверен. Да я вообще не знал, что этот детина — Высецкий, до того, как он объявил вражду.

— Рассказывай, Марк.

— Да рассказывать-то, в общем, нечего. То, что это приглашение — попытка покушения, выходила вероятность в семьдесят восемь процентов.

— Девяносто семь с половиной, Марк, — вклинилась Икси.

— Нет, — покачал я головой. — Ты, Икси, исходишь в оценках из голого рационализма и не учитываешь факторов в древней аристократической семьи. Приглашение меня могло быть просто из интереса. Как этакая фронда Империи — тоже вполне возможно.

— Довольно маловероятно, Марк.