– Может, завтра? – помедлив, неуверенно произнес он и, не прощаясь, повесил трубку.

– Что происходит? – встревоженно спросил Эйден.

Я медленно вернула телефон на базу и взглянула на него.

– Что-то явно не так, – ответила я.

Я поведала ему о разговоре и о том, что слышала на заднем плане голос Сиенны.

– Позвони Зоуи. – Встав из-за стола, он вытащил из брючного кармана бумажник, где лежала ее визитная карточка.

– Сейчас? – уточнила я. – После рабочего дня?

– Ну, она ведь не без причины дала нам сотовый телефон, – заметил он, отыскивая ее визитку.

Он вручил мне карточку Зоуи, и я набрала ее номер.

– О нет, – вместо приветствия сказала Зоуи. – Я надеялась дозвониться до вас прежде, чем вы попытаетесь звонить ей сегодня вечером.

– Что произошло? – спросила я, хотя, мне подумалось, что ответ известен: ребенок Сиенны отправится к той паре с готовой старшей сестрой и собакой.

– Она передумала, решила оставить ребенка себе, – объяснила Зоуи.

– Неужели? – пораженно спросила я. – Казалось, у нее совсем другие планы.

– Что там? – спросил Эйден.

Он склонился ко мне, пытаясь подслушать, о чем мы говорим. Я жестом успокоила его.

– Что ж, ее планы, похоже, изменились, – заметила Зоуи. – Ведь она находится под большим влиянием сестер по несчастью. Такое иногда бывает.

– Полагаю, хорошо уже то, что она осознала это сейчас, а не после удочерения, – сдержанно ответила я, хотя мне хотелось разреветься.

– Именно так, – согласилась Зоуи. – Жаль, что этот вариант отпал, но будет еще много других возможностей. Вы с Эйденом пока недолго ждете. Держитесь!

Я положила телефон и глянула на Эйдена.

– Она оставляет ребенка себе, – сообщила я.

Он потрясенно взирал на меня. Его глаза за линзами очков выглядели огромными.

– Что ты говорила ей по телефону? – спросил он.

– Что ты имеешь в виду? – Меня ошеломил его обвинительный тон. – Я же пересказала тебе весь разговор, – ответила я, добавив: – Полдюжины раз.

– Вы говорили о возможности оставить ребенка? – спросил он и уперся рукой в стол, словно нуждаясь в поддержке. – Не думаешь ли ты, что твои слова могли как-то повлиять на ее решение?

– Эйден! Нет, безусловно, нет.

– Может, на подсознательном уровне?

Опустившись на один из стульев за кухонным столом, я попыталась во всех подробностях припомнить наш неловкий разговор с Сиенной. Ничего из сказанного мной не могло, по-моему, вдохновить ее на такой поступок.

– Нет, ни на осознанном, ни на подсознательном уровне, – обиженно отрезала я. – И право же, Эйден, мои слова не играли для нее никакой существенной роли. Если ей захотелось оставить ребенка себе, то она имеет на это полное право. И ее желание не зависит от каких-то моих волшебных слов.

Он покачал головой, недоверчиво глядя на меня. Скрестив руки на груди, Эйден отвернулся к окну. Я заметила розовые отблески заката, отразившиеся в его очках.

– Молли, – тихо произнес он, поворачиваясь ко мне, – тебе надо честно сказать мне, что ты сама на самом деле хочешь?

– На что ты намекаешь?

– По-моему, с самого начала ты относилась к усыновлению с какими-то смешанными чувствами, – ответил он. – Я понимаю, тебе хотелось нашего собственного… нашего родного ребенка, но мы столкнулись с тем фактом, что для нас это маловероятно. Просто мне кажется, что на самом деле идея усыновления чем-то не устраивает тебя.

– Как ты можешь говорить такое? – изумленно воскликнула я, недоверчиво глянув на него. – Я же делала все, что положено. Мы вместе занимались портфолио, посещали собрания, прошли домашнее обследование и написали письмо биологической матери. Я искренне радовалась и волновалась, разговаривая с ней, – обиженно добавила я. – И с предельной осторожностью выбирала слова.

– И ты можешь честно сказать, что всем сердцем хочешь этого?

– Да.

– Мне просто говорили, что обычно женщины, желающие усыновить ребенка, настолько поглощены этим, что не могут думать ни о чем другом. А ты… порой у меня такое чувство, что ты пытаешься тянуть время.

Я изо всех сил сдерживала слезы. Я вдруг почувствовала, что Эйден несчастен со мной. Однако неужели он прав? Всем ли сердцем мне хочется этого ребенка?

– Нет, не думаю, что я тяну время, – возразила я. – Но я опасаюсь, – практически прошептала я, испытав облегчение от этого признания, – и ничего не могу с этим поделать. Да, какой-то невольный страх.

Эйден мгновенно смягчился. Он подошел ко мне, взял за руку и, подняв со стула, заключил в объятия.

– Чего же ты боишься? – мягко спросил он, касаясь губами моего уха, и я сразу подумала: «Он прекрасный человек. Он станет лучшим, все понимающим отцом».