Спустя десятилетие после появления этой системы педприкорм нашел восторженных последователей среди мам среднего класса. Они утверждали, что исключили все волнения и стрессы, возникающие из-за кормления детей.

Но, как и в случае споров в отношении грудного вскармливания против кормления из бутылочки, обсуждения педприкорма на сайтах по воспитанию детей может быстро превратиться в злобную перепалку между обеими сторонами. Более догматичные сторонники педприкорма утверждают, что кормление с ложечки в любой форме способствует замедлению развития ребенка.

Самое удивительное в литературе по педприкорму то, что эта система уничтожает традиционную роль родителей как кормильцев. Родитель больше не рассматривается как благодетельный раздатчик угощений, как мама-птичка, несущая червяков в свое гнездо. Родители, говорит Рэпли, должны противиться соблазну «помочь» ребенку, который пытается положить еду себе в рот. Они также не должны решать, когда нужно перестать пить молоко, или сколько нужно дать еды. Рэпли рекомендует также кормить детей грудным молоком в сочетании с твердой пищей, так как ребенок, питающийся грудным молоком, всегда находится «под контролем» и получит столько молока, сколько ему нужно. «Маме (ребенка) не нужно решать за него» {258} . Она не должна его торопить или подгонять. И уберите ножи, не нужно резать еду на маленькие кусочки. Главная роль родителя состоит не в покупке и приготовлении еды, любой, кроме фастфуда, готовых продуктов или повышающих риск удушья продуктов, вроде орехов, а в наблюдении.

Пока не все данные о педприкорме положительные. С одной стороны, мамы, которые придерживаются педприкорма, должны меньше сдерживать и довлеть над ребенком, чем мамы с традиционным кормлением с ложечки.

Но в результате одного небольшого исследования американских матерей, которые придерживались системы педприкорма, выяснилось, что взрослые – и косвенно дети – ели избыточное количество сахара и соли и недостаточное количество микронутриентов, особенно фолата {259} .

Существуют также сомнения в том, все ли дети физически достаточно развиты в шесть месяцев, чтобы брать кусочки еды. Профессор Шарлотта Райт, педиатр из Глазго, обнаружила на примере шестисот семей, что только 40 % детей на самом деле готовы перейти на самостоятельное питание в полгода {260} . К девяти месяцам 90 % детей готовы спонтанно брать еду. Это стало для Райт указанием на то, что «неразумно» полагать, будто дети могут полностью перейти на самостоятельное питание, начав только пробовать твердую пищу. Другая проблема с педприкормом заключается в том, что, пока ребенок не достиг полугода, для перехода к самостоятельному питанию твердой пищей он может пропустить важный период с четырех до семи месяцев, когда он наиболее восприимчив к новым вкусам.

Понимание, что не в наших интересах есть «еще кусочек» или доедать до конца блюдо, когда уже наелся, может занять годы, как и то, что люди, которые учили нас питаться, сами далеко не мастера в искусстве питания. Я знаю одного взрослого человека, младшего из четырех детей, чья мать кормила его из бутылочек для младенцев, когда он пошел в школу. Сейчас он средних лет и все еще проявляет интерес к детским смесям. Рано или поздно (лучше рано) нам всем нужно выйти из-под гнета родительской ложки.

Художник Рич Голд однажды сказал, что о контейнере с обедом нужно думать, как о «переносном алтаре дома», который мы приносим во враждебную среду школы {261} . Это надежная коробка безопасности оформлена любимыми мультяшными персонажами вроде Человека-паука или Хэллоу Китти и наполнена едой, которая создает ощущение, что родители где-то рядом.

Возможно, мы вкладываем слишком много веры в чувство защищенности, которое возникает, когда берем с собой контейнер с едой. Проблема с обедом на вынос – это проблема с тем, каким образом мы кормим детей.

Содержимое обычного контейнера дает достаточно странное представление об обеде. Образец 1 314 школьных обедов, которые подавали в американских начальных школах в 2014 году, показал, что еда из дома содержала больше сахара, больше калорий, больше высокообработанных закусок, больше сладких напитков и меньше белка, клетчатки и кальция, чем школьные обеды {262} .

Эту плохо сбалансированную пищу едят в изоляции, ни с кем не общаясь, за исключением, пожалуй, случаев спонтанных перекусов едой, которую удалось выменять («Отдашь батончик с хлопьями в обмен на шоколадку?»). Родители могут давать детям обед с собой, потому что они считают детей неразборчивыми в еде, но социологическое исследование 2009 года показало, что дети, питающиеся едой из столовой, гораздо более открыты для новой еды, чем дети, которые берут с собой еду из дома {263} .