Пирсон училась на диетолога в Дублине «давным-давно», когда традиционная модель заключалась в том, чтобы зачитывать все, что нужно для диеты, и ждать, пока пациент последует ей. Или нет. Если они не следовали совету, то им же хуже. После окончания обучения Пирсон начала работать с диабетиками и почувствовала страстное желание сделать жизни этих людей лучше, помочь им соблюдать диету, которая спасет их от худших последствий запущенного диабета, вроде слепоты или комы. Но она поняла, что беседы с пациентами непродуктивны: она «съеживалась», глядя на них. В комнате всегда была некомфортная атмосфера, так что она не могла уверенно зачитывать список запрещенных продуктов. И чаще всего ее клиенты не могли удержаться на диете. Пирсон обнаружила, что ее начали раздражать люди, которые отказывались меняться, вроде диабетиков, которые вышли из кабинета, пошли домой и наелись сладостей. Только когда она продолжила курс консультирования, то поняла, что упустила: пока она давала советы, не оставалось времени на то, чтобы выслушать пациентов и понять их. После курса Пирсон переосмыслила свой подход в помощи клиентам изменить свое питание. С тех пор Пирсон не советует или убеждает, а ищет способ поговорить, чтобы помочь людям изменить свое собственное поведение.

Димпна Пирсон очень часто использует слово «мотивация», но ее представление о мотивационной беседе противоположно тому, что обычно подразумевает под собой это слово. Это не значит бегать по сцене окутанным в облако сухого льда и унижать людей до полного подчинения. Вот что делает Пирсон (и учит других поступать так же) – она вовлекает в разговор либо молча, либо спокойно перефразируя то, что ей говорят. Это называется «рефлексивным слушанием». Она поклонница подхода, изложенного в книге Motivational Interviewing [35] Уильяма Миллера и Стефана Ролника, вышедшей в 1991 году, хотя к моменту прочтения у нее уже был разработан собственный подход {447} . Идея написать такую книгу зародилась у Миллера и Ролника в 1980-х, как руководство в помощь людям, испытывающим трудности из-за злоупотребления алкоголем. Миллер, занимавшийся лечением алкоголизма и изучением связанных с этим проблем в университете Нью-Мехико, решил собрать данные о том, когда пациенты выздоравливали быстрее. Он удивился, когда обнаружил, что способен предсказать две трети результатов выздоровления через полгода после начала лечения, основываясь на том, насколько внимательно слушал врач пациентов. Те, с кем работали самые «сочувствующие» терапевты, научились самостоятельно справляться со своей зависимостью, между тем как остальные показали только хорошие результаты. В данном контексте сочувствующий разговор – это не способ разговорить человека. Разница так же велика, как между убийством и излечением.

Некоторые утверждают, что не хотят меняться, по их словам, им нравятся любимые продукты, нет времени заниматься спортом, и вообще, они пришли только потому, что так сказал врач. В таком состоянии совет – последнее, что может помочь. Но как ни удивительно, подход Пирсон состоит в том, что следует действовать по обстоятельствам. Вместо споров и назиданий о вреде неправильного питания (которые вызовут еще большую враждебность) лучше сказать: «Да уж, наверное, сейчас вам тяжело правильно питаться» или «Наверное, у вас мало времени на то, чтобы заниматься спортом?» Ничего страшного в том, если в разговоре будут долгие паузы, так как они свидетельствуют о том, что диетолог дает собеседнику возможность подумать.

Далее по ходу беседы можно спросить о том, насколько важны пациенту перемены. Начиная с этого момента Пирсон обычно чувствует волнение.

Такими словами могут быть: «Может, мне нужно похудеть», или «Я бы хотела, чтобы мой диабет был под контролем», или «Я бы хотела, чтобы мои дети питались лучше». Для Пирсон такие фразы на вес золота, так как они выражают намерение, хоть и слабое, попробовать что-то другое. «Мы легко позволяем уходить этому разговору об изменении в сторону, не акцентируя на нем внимания», – говорит она. Но стоит наставнику услышать это и повторить, пациент, может быть, увидит, что перед ним не врач, а человек, который призывает к изменениям. «Я непроизвольно улыбаюсь, когда слышу, как они смягчаются и говорят: «Ну, то есть, я могла бы попробовать…».

Нам всем страшно меняться. Когда мы видим крайне соблазнительную тарелку свежеиспеченного печенья, то мы напоминаем Церлину – персонажа оперы Моцарта «Дон Жуан», которая безуспешно пытается не поддаться искушению в арии «Я хочу и не хочу» (Vorrei e non vorrei). Нам и худеть хочется, и съесть пышный бургер с вкусными начинками. Было бы нечестно притворяться, что если ежедневно съедать меньше, чем привыкли, то вы не почувствуете раздражения. Однако та часть нас, которой не хочется есть гамбургер или тарелку печенья, такая же реальная. По словам Пирсон, когда диетолог слышит первые позывные «разговора о переменах», он не торопит собеседника перейти к теме диеты и занятий спортом, а старается ухватиться за это желание перемен так, чтобы пациент услышал, что ему говорят. Задача диетолога состоит в том, чтобы вместо тысячи убеждений разжечь в человеке желание перемен.

Димпна Пирсон видит свою задачу в придании сил перейти от фразы «Я хочу» к утверждению «Мне нужно» и, наконец, «Я буду». Для нее это самая влиятельная фраза, так как она указывает на твердое намерение, а не на слабую наклонность.

Пирсон понимает, что этот подход напоминает ложную задушевность. Но, по ее мнению, это просто хорошее, проверенное средство. Действительно, несмотря на то, что пока еще не найдено неоспоримых доказательств пользы мотивационной беседы как лучшего способа пересмотреть отношение к питанию, она дает прекрасные результаты. Четыре подконтрольных рандомизированных исследования обнаружили, что после сессии мотивационных бесед людям было легче придерживаться программы питания (при этом не важно, на что направлена программа), чем после традиционных вмешательств, включающих советы, информацию и когнитивное обучение тому, как изменить свое поведение {448} . Существуют признаки того, что мотивационные беседы помогают людям придерживаться новой пищевой тактики достаточно долго, чтобы сформировать привычку.

В одном исследовании 148 женщин с ожирением целый год проходили интенсивное лечение диетами {449} . Каждая из этих женщин участвовала в восемнадцати групповых сессиях, направленных на обучение и информирование для существенного изменения в том, как они питаются. Половина из них также прошли только три сессии индивидуальной мотивационной беседы с диетологом. Спустя год женщины, выбранные в группу мотивационных бесед случайным образом, потеряли жировую ткань на 2,6 % больше, чем остальные.

Небольшое исследование 2014 года также показало, что мотивационные беседы помогли детям с лишним весом и ожирением снизить ИМТ {450} . Испытания, включающие в себя больше зависимость, чем диету, проводились вперемешку с мотивационными беседами, эффективность которых в одних клиниках оказалась больше, а в других меньше. Миллер и Ролник объяснили это «различиями навыков терапевтов в проведении мотивационной беседы» {451} .

Совершенно ясно одно: старая методика советов здесь не годится. Как было сказано в одной статье о мотивационной беседе: «Если спорить с пациентом, это может привести к защитной реакции, утрате взаимопонимания и в конце концов к слабому результату». Когда вы наблюдаете, как Димпна Пирсон изображает в лицах стандартную беседу с советами, становится понятно (несмотря на самые благие намерения), что эта беседа не даст никакого результата. «В этом общении главное то, как вы относитесь к человеку», – говорит она. Несколько раз я видела, как Димпна разыгрывала по ролям упражнения, чтобы продемонстрировать, как просто уйти на неконструктивный разговор о переменах. Чтобы научить других специалистов тому, как «не надо» делать, она то и дело перебивает собеседника, давая нравоучения, вмешивается с разговорами, невнимательно слушает и говорит с равнодушием. Даже в такой игровой ситуации можно почувствовать, как другой человек начинает закрываться и испытывать раздражение. Унылое зрелище. Мне это напомнило мои безрезультатные попытки поговорить с сыном, когда я убеждаю его в том, что нехорошо разбрасывать носки по полу или выбрасывать еду из обеденного контейнера; эти пререкания не приводят ни к чему, кроме испорченного настроения. Если на человека слишком надавить, он найдет массу оправданий, почему не может и не должен меняться.