— Попаданцы тоже разные. Ты из каких будешь? Из какого года?

— Я Коля Полонский. Из 1997-го.

Вдруг что-то еще зашуршало в кустах.

— С кем ты? — спросил Григорий. — А ну выходи, кто там есть! Не то по кустам пальну!

Второй человек выбрался из зарослей. То была женщина, брюнетка с бледным лицом и с острыми чертами, лет под тридцать, одетая тоже в рваные и перепачканные глиной джинсы и футболку.

— Лиля Розанова из 1995-го, — представилась она.

Григорий нахмурился, снова задав вопрос:

— И что вы тут делаете?

— Мы… просто гуляем, — неуверенно сказала Лиля.

— Гуляете? — спросил уже я, не поверив своим ушам. — В такую погоду? Всю вторую половину дня лил дождь, а кончился минут десять назад, не больше. И что же, вы все время гуляли под дождем по сельской местности, где можно запросто нарваться на синелицых?

Они оба выглядели не только грязными и оборванными, но и полностью промокшими. И что-то меня настораживало в их выражениях лиц. Но, я не понимал, что именно. «Какие-то они подозрительные, держатся как-то нервно…», — подумал я. Но, додумать мысль не успел, как Николай внезапно ударил ногой снизу-вверх по винтовке, отчего ствол оружия подпрыгнул в руках Григория и выстрел, который он произвел, не причинил никому вреда, поскольку пуля улетела в небо.

А Коля Полонский с другой ноги нанес удар Григорию отработанным движением явно из какого-то карате или иного хитрого единоборства, сразу сбив моего напарника с ног. И только я хотел кинуться на помощь, как Лиля стремительно оказалась возле меня, уперев мне в шею отточенную полоску металла. И я скосил глаза, пытаясь рассмотреть самую настоящую заточку. А Лиля зло предупредила:

— Не вздумай дергаться! Глотку перережу!

А Николай в этот момент выхватил у упавшего Григория винтовку и оглушил его, ударив прикладом по голове. Потом наставил ствол на меня, отчего мне сделалось по-настоящему страшно. И я понял, что они, хоть и попаданцы, но разбойники не лучше варягов или синелицых чудиков, а то и хуже, раз оба из девяностых. Судя по всему, они как раз из тех попаданцев, которых сослали на лесозаготовки…

— Ребята, да вы что? Я такой же попаданец, как и вы! — решил я сыграть под дурачка, чтобы выиграть время, надеясь на то, что винтовочный выстрел должны были услышать в военном лагере, расположенном неподалеку. Звук от выстрела действительно разнесся далеко по округе, и я надеялся, что часовые обязательно поднимут тревогу. Но, пока помощь не спешила подходить, а передо мной стояли двое совсем недружелюбных попаданцев, один из которых держал меня на прицеле винтовки, а вторая не опускала заточку у горла.

— Такой же попаданец, значит? — Николай недобро усмехнулся. — Да мы тут уже неделю по лесам шарахаемся, пока вас, красноповязочных и прочих красноперых, обходим. А ты, значит, с ними заодно?

— Я не по своей воле в дружину записался, — поспешно соврал я, понимая, что правда сейчас мне только навредит. — Меня тоже заставили. В НКВД.

— Врешь, — резко сказала Лиля, прижимая лезвие так, что я почувствовал, как холодный металл впивается в кожу. — Ненавижу коммуняк, всех бы прирезала! А ты в красной повязке и с жетоном на шее! И с патрульным разговоры вел, как свой. Мы все слышали из-за кустов.

— Мне сказали, чтобы общественную нагрузку нес, а то койку в общежитии не дадут. Еще пригрозили, мол, если откажешься, — сразу в штрафбат или на лесоповал отправят. Вы же знаете, как тут все устроено… Вот и пришлось соглашаться. А красную повязку мне они сами повязали. Вот, посмотрите, мне даже никакого оружия не доверили! — попытался выкрутиться я.

Николай нахмурился, словно что-то соображая, но винтовку не опустил.

— И почему тогда твой напарник тебя до сих пор не сдал, как скрытого врага народа? — спросил он, ухмыляясь.

— Потому что я не дурак и держу язык за зубами, — ответил я. — А вы… вы с лесоповала сбежали, да?

Лиля и Николай переглянулись.

— Мы не рабы, мы ненавидим всю эту гнилую систему совка, — прошипела женщина. — Нас загнали туда, как скот, за то, что мы «неблагонадежные», как им показалось. А там охрана — сволочи, которые людей за малейшую провинность избивают, а потом пристреливают. Мы с Колей сбежали, когда на наш конвой напали синелицые. Двое охранников погибли, а мы — в лес деру дали.

— Понятно, — кивнул я, стараясь не делать резких движений. — Но, теперь-то вы что собираетесь делать? Вас же все равно поймают.

— Нас? — Николай зло рассмеялся. — Так начальники решили там, в лагере лесозаготовок, что синелицые нас утащили. Потому, наверное, списали уже и не ищут. А мы скоро будем за рекой. Там нас уже не найдут. И мы выжидали несколько дней, одними ягодами в лесу питались, а теперь к реке шли, да тут на вас напоролись.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Если они считают, что именно мы им мешаем, то запросто могут избавиться от нас прямо здесь. Григорий лежал без сознания, а я был без оружия.