— Теперь не будет вам никакой дани, — твердо сказал командир военных, который выступил вперед с винтовкой, к которой уже был приставлен штык. — Уходите, пока целы!

Вожак рассмеялся и махнул рукой, прокричав:

— Тогда возьмем сами!

Его воины приготовили копья. И тут раздался первый выстрел. А командир в гимнастерке, сжимая в руках винтовку, из ствола которой струился дымок после выстрела, рявкнул:

— Убирайтесь, черти синие, а то всех перестреляем!

Вожак синелицых схватился за плечо и зарычал от боли. Но все-таки выкрикнул какую-то команду. И синелицые бросились вперед, а партизаны и военные встретили их выстрелами, отчего несколько чудиков сразу упали. Но, остальные не останавливались, несмотря на потери. Видимо, помимо намазывания своих лиц перед боем синей глиной, они что-то такое принимали внутрь, отчего инстинкт самосохранения явно притуплялся. Берсеркеры, одним словом.

И они бежали прямо на нас, двигаясь зигзагом. Похоже, они были отлично обучены таким образом уклоняться от стрел. Но, как ни странно, против огнестрельного оружия такая уловка тоже срабатывала. Потому большинство синелицых успешно добежало. И с дикими боевыми воплями берсеркеры врезались в толпу деревенских защитников. И потому вскоре начался настоящий кровавый хаос. Нападавших встречали выстрелами в упор, штыками, вилами, топорами и ножами.

Антон рядом со мной стрелял из нагана, отбрасывая назад одного налетчика за другим. Но, их было слишком много. И они наседали со всех сторон. Я замахнулся дубиной и ударил ближайшего. Хотел попасть по голове, но, дубина скользнула по закругленному краю щита и попала по руке с топором. Противник пошатнулся, уронив топор, но, в ответ неожиданно ударил меня своим щитом в грудь. Я отлетел к забору, едва удерживая сознание. А синемордый рванулся ко мне. И в его правой руке вместо топора сверкнул большой нож, который он проворно выхватил из кожаных ножен, а тяжелый щит в другой руке тоже никуда не делся. К счастью, в этот момент ему прямо в глаз влетела пуля…

У Антона закончились патроны, но, вместо того, чтобы прятаться, он подбежал ко мне, пытаясь прийти на помощь.

— Вставай! — крикнул он.

Я вскочил как раз вовремя — второй синелицый уже заносил над Антоном топор. Я рванулся вперед, толкнул его щит изо всех сил, и удар пришелся мимо. Антон размахнулся и ударил сбоку рукояткой револьвера врага в лицо, одновременно другой рукой перехватив рукоятку топора. И синелицый отпрыгнул, оставив свой топор в руке у Антона и схватившись за рассеченную щеку.

Рукопашный бой продолжался. Но, врагов было слишком много. Деревенские отступали к своим домам. А винтовки военных и партизан стреляли все реже — патронов было мало, потому в дело все больше шли винтовочные штыки. Воздух наполнили боевые крики мужчин и визг женщин. И вдруг с другой стороны деревни раздался громкий рев мотора.

Все замерли. А из-за домов выкатился… старый сталинский трактор. На железных колесах, с отвалочным стальным щитом впереди, он тараном шел прямо на синелицых. На водительском месте находился мужик в кепке, а рядом с ним — еще двое с немецкими трофейными автоматами.

— Дави их, Петрович! — закричал кто-то.

Трактор рванул вперед. Оба автоматчика начали стрелять на ходу. И синелицые в ужасе бросились врассыпную. Вожак что-то крикнул на своем языке, и все остатки ватаги побежали к лесу. Трактор проехал еще немного, потом остановился в центре деревни и заглох. Но, дело уже было сделано. Железный монстр сильно испугал чудиков с синими рожами. Они сбежали, и наступила тишина, нарушаемая лишь стонами раненых. А потом раздался общий вздох облегчения.

— Ушли… — прошептал Антон, опуская наган.

Леся, которая следила за побоищем сквозь щели в ставнях, выбежала из дома и обняла мужа, хотя сама дрожала от страха и вида трупов. Я стоял, все еще сжимая дубину, которую снова зачем-то поднял с земли, и осматривался, понимая, что только что мы с Антоном были на волосок от гибели.

Командир военных подошел к трактору и похлопал механика по плечу.

— Спасибо, земляк. Выручил. Вы, партизаны, ребята находчивые.

— Да ладно, — отмахнулся тот. — Только жалко, что патронов запасных к немецким автоматам больше нету.

Люди начали собираться, оживленно обсуждая произошедшее. Кто-то помогал раненым, кто-то подбирал брошенное оружие. А кто-то добивал синелицых штыками.

Антон подошел ко мне.

— Ну что, Леха, теперь понимаешь, зачем мне оружие?

Я молча кивнул.

— А еще понимаешь, почему я не хочу возвращаться? — он обнял Лесю. — Здесь теперь мой дом и моя жизнь.

Я посмотрел на них, на деревню, на людей, которые уже смеялись, несмотря на только что пережитую опасность. И впервые за долгое время почувствовал, что, возможно, и мне в этом мире найдется место.

Когда остатки отряда синелицых уже скрылись в лесу, со стороны Славогорска послышался шум моторов. И вскоре в деревню въехали один за другим шесть трофейных немецких мотоциклов, оборудованных пулеметами. Против такого патруля у синелицых шансов не было никаких. Вот только, прибыла оперативная группа с опозданием. К этому моменту, не прояви партизаны смекалку и не выкати в критический момент трактор, половину людей, обороняющихся в Ягодовке, враги могли бы уже перебить.