— Ты… — я начала и осеклась, в итоге признавшись: — Самый невероятный из всех, кого я знаю, Данияр Раманский. С тобой невыносимо сложно, но…

— Но?..

— Интересно, — ответила я и потянулась к следующей книге.

Яр смотрел на меня задумчиво, а потом неожиданно спросил:

— Что тебе говорили твои родители о проклятии?

Вопрос застал врасплох.

— Мы с ними не разговаривали об этом, — собственный голос прозвучал глухо.

— Они специально дистанцировались от тебя, чтобы нивелировать действие проклятия?

Как красиво звучит. Жаль, что на деле это выглядело так ужасно. Всю свою жизнь я чувствовала себя брошенной и ощущала глухую ненависть и бессилие собственной матери. И как сказать о подобном? Жалости Яра я не желала.

Но выносить сор из избы — последнее, чему учат аристократку. Впрочем, не только её. Тётушка Агнес научила меня держать рот на замке и привила любовь к моему роду. Пусть я для них чужая, но я всё-таки Эндервуд и не могла позволить так просто унизить свою фамилию.

— Можно сказать и так, — кивнула я.

— Тогда у вас будет повод обсудить и поговорить обо всём, — внезапно признался Яр. — Отец хочет пригласить твоих родителей во дворец под предлогом нашей помолвки.

— Что? — изумилась я.

Сердце забилось быстрее, и я не совсем поняла, от чего конкретно. От слова «помолвка» или всё-таки из-за того, что где-то на горизонте замаячила встреча с родителями. Я слишком долго от них бежала, чтобы теперь встречаться.

— У нас не самые дружеские отношения. Они и пальцем не пошевелят ради меня.

— Из-за того, что ты жила не с ними? Джесс, только любящие люди могли отдать тебя в чужую семью ради того, чтобы ты жила. Это самоотверженно.

— Яр, ты ничего не знаешь, — произнесла, а у самой скулы свело от злости. Так вот, значит, как это выглядит со стороны. — Мы никогда не находили общий язык.

— Джесселин, ты больше не ребёнок. Хватит жить в детских обидах, которые давно пора переступить. Я предлагаю тебе решить проблему с проклятием. Твои родители так просто нам не доверятся, если рядом не будет тебя.

— Если рядом буду я, они совсем не доверятся, более того, постараются всё испортить. Они не те, кем могут показаться на первый взгляд.

Я это сказала, а у самой даже уши зачесались. Нельзя так отзываться о родне. Лучше вообще молчать.

— Я уже говорил, что привык составлять мнение о людях, исходя из собственных наблюдений?

Я разозлилась. Понимала, что Яр в целом не виноват, но его нежелание довериться мне в этом вопросе просто раздражало. Даже сама идея, что мои родители, все эти годы ужасно обращавшиеся со мной, могут быть хорошими и добрыми в глазах общества, вызывала гнев.

— Тогда сначала понаблюдай, а когда сделаешь выводы — позови, — и, отступив, перешла на официальную речь: — Я никуда не пойду, ваше высочество. Не настаивайте.

Я отвернулась и открыла книгу. Родители сплели слишком крепкую паутину лжи вокруг меня, не запутаться в которой стало невозможным.

Если день не задался с самого начала, то он таким и будет. Если не задался первый день недели, то она вся пойдёт насмарку. Я в этом убедилась окончательно, безуспешно пытаясь найти клуб по интересам.

Почему безуспешно? О, сестрица так себя зарекомендовала, что двери передо мной закрывались раньше, чем я успевала протянуть лист с заявкой на вступление! И сейчас оставался лишь один клуб, помимо фан-клуба Данияра Раманского, куда меня ещё могли взять. По крайней мере, я на это надеялась, стоя перед дверью и не решаясь постучать.

Табличка на двери гласила «Клуб любителей драконов» .

Мы со Стэгги с сомнением переглянулись.

Всю неделю мне вынужденно приходилось мириться с недовольством однокурсников уже по поводу своей выходки, ведь я, по их мнению, спровоцировала Корнуила, из-за чего он выпустил козла, а тот чуть не подверг опасности всю академию. Кто виноват? По всеобщему мнению и сочувствующим взглядам, бросаемым на Обрамса, виновата именно я.

Поэтому Бажена — единственная, кто со мной общался. Причём у неё, как я понимаю, проблем с общением не было, а вот со сближением — да. Она предпочитала сторониться людей, часто витала в облаках и иногда внезапно, где бы ни была, делала записи графического романа, отвлекаясь даже на лекциях.

С Яром мы встречались каждый вечер, чтобы решить проблему проклятия, но ничего особенно нового нам не удалось узнать. Лишь один момент нас обоих заинтересовал — это упоминание какой-то некромантской секты. Некромантия была запрещена, магов отлавливали во всем Райвиме и наказывали по всей строгости закона, поэтому они научились хорошо скрываться. И одна из теорий гласила, что именно с логовом некромантов может быть связано проклятие. Якобы это сами земли почернели от того, что Торн покрывал секту некромантов, а когда сдал их повыгоднее — те и прокляли весь его род.