— Верю, — Артём улыбнулся, и на этот раз улыбка была искренней. Он отломил кусок пирога с капустой, откусил и снова почувствовал, как в груди разгорается тепло. Не всё потеряно. У него есть знания, есть руки, есть дело. А теперь, похоже, есть и помощница. — Завтра с утра и начнем. Собери людей, кто приходил, скажи, чтобы по одному заходили. И… найди мне бумагу какую-нибудь. Хоть обрывок. Карточки заведу. На каждого.

Аглая кивнула, её веснушки заплясали в свете лампы, и она поспешила к Марьяне — нужно было проверить девку. Артём проводил её взглядом, а потом вернулся к щам, зачерпнув ещё ложку. Впервые за этот безумный день он чувствовал, что, может быть, всё не так уж плохо.

Но вдруг тишину разорвал тревожный крик Аглаи:

— Иван Палыч! Помогите! Скорее!

Ложка выпала из его руки, звякнув о стол. Артём вскочил, сердце ухнуло в груди. Аглая стояла у скамьи, её лицо было белее мела, глаза округлились от ужаса. Он рванулся к ней, уже понимая, что дело в Марьяне.

На полу, у скамьи, лежала девушка. Она, видимо, очнулась, попыталась встать, но упала. Её рубаха задралась, открывая ногу, залитую кровью. Бинты, которые Артём так старательно накладывал, пропитались тёмной, почти чёрной кровью, и лужица под ней медленно расползалась по грязным доскам. Марьяна слабо шевелилась, её глаза, мутные от боли, метались, губы дрожали, шепча что-то неразборчивое.

— Чёрт! — вырвалось у Артёма. Он опустился на колени, пальцы привычно нащупали пульс — слабый, неровный. Кожа горячая, липкая. Инфекция? Сепсис? Или что-то хуже? Как же быстро! Ведь совсем недавно проверял — все было в порядке.

Он сорвал бинты, и запах — резкий, гнилостный — ударил в нос. Рана, которую он промывал, почернела по краям, а из разреза сочилась не кровь, а что-то тёмное, вязкое, с зеленоватым оттенком.

— Иван Палыч… — голос Аглаи дрожал, она прижала ладони к лицу. — Это… это Скверна! Настоящая! Она её забрала! Помогите ей!

Артём не ответил. Он понятия не имел, как с этим бороться.

Глава 4

Уфф!

Собраться и действовать согласно протоколу, не обращая внимания на… некоторые странности.

Пришлось снова все делать по новой. Опять дренаж, выдавливать эту чертовую жижу… Скверну, как сказала Аглая. Опять этот чертов спирт или самогон, в качестве дезинфицирующего средства.

Бедная Марьяна… ну, больно же ей, больно! Так больно, что глаза девушки побелели, а в горле застрял крик.

От такого шока и помереть недолго. Даже без всякого сепсиса. Хорошо, Аглая сообразила — улучив момент, дернула за рукав:

— Иван Палыч… А вы в прошлой раз окол кололи, помните? Ну, Колька-то малой с дерева упал, сломил ногу. Так он ить кричать-то перестал.

— Укол? — Артем непонимающе заморгал, отвлекаясь от больной, но тут же все понял.

Неужели же здесь… в глуши этой чертовой… есть хоть что-то…

— В шкапу лекарство-то Иван Палыч. Под замком.

— В шкафу, говоришь? Ну, Аглаюшка, неси!

Помощница никуда не пошла. Стояла, переминаясь с ноги на ногу.

— Чего стоишь-то? — раздраженно бросил Артем. — Сказал же — неси!

— Дак это… ключ-то…

— Ключ…

И что это за лекарство, которое под замком держат? Скорее всего — морфин! Ну, да, как он не сообразил-то… Ключ!

— Побудь с ней. Я сам гляну.

И где он может быть, этот чертов ключ?

Артем вышел в горницу… или в приемный покой, наверное, так лучше было б назвать. Вот, рядом со старым зеркалом, шкаф, вот — замок. Навесной и, вообще-то, с виду довольно хиленький. А что, если…

Хотя… вдруг…

Молодой человек тщательно проверил все свои карманы. Потом провел рукой по крышке шкафа — может, там? Нет, одна пыль. А где еще посмотреть можно?

В засиженном мухами зеркале в черной самодельной раме, отразилась растерянная физиономия Ивана Палыча — чужое, незнакомое совершенно, лицо с острыми скулами и неровно подстриженною бородкой. Интересно, сколько ему лет, этому юному земскому доктору? Вряд ли больше тридцати. Да что там — много меньше! Аглая сказала, месяц назад прислали.

Черт! А что это… Правый верхний угол зеркала вдруг показался Артему почище всего остального, словно кто-то наспех протер его тряпкой… Почему только угол? Почему не все зеркало? Аглая заленилась? Да причем тут… А если…

Правая рука доктора словно сама собой дернулась вверх, пальцы нащупали сверху, за рамою что-то металлическое, холодное… Ключ!

Ключ от «волшебной дверцы».

Отперев замок, Артем распахнул дверцу.

Шприцы!

Один — с ржавой иглой, такой только выкинуть. Другие, вроде как, еще ничего. Еще какая-то кастрюля, верно, типа автоклава здесь. Банка с каким-то белым порошком на самом дне… Кокаин, что ли? Хм… Кокаин… В трехлитровой банке?! В захудалой сельской больничке? А не жирно ли? Да и вообще, на карболку больше похоже…