Я развернулась и ушла, не оглядываясь. Сердце стучало в висках, пальцы дрожали от переполнявших эмоций, но внутри — впервые за долгое время — было легко. Потому что теперь я знала точно: не я играю в чужую игру. И не мне нужно бояться быть одной.

Я не оглядывалась. Не хотела. Не могла. Если бы повернулась, возможно, увидела бы его глаза, и это всё бы разрушило. Слова, злость, границы, которые я с таким трудом начертила.Пятки стучали по ступеням, воздух был густым, как перед грозой. Лера что-то говорила, но я не слышала — как будто звук отключили. Всё внутри гудело.

— Подожди! — голос Арса ударил в спину, и я остановилась. Не сразу — шаг, второй, потом, будто по инерции, замерла.

Он догнал меня, запыхавшись, но не из-за пробежки. Я знала этот его взгляд — напряжённый, растерянный, злой. На себя, на меня, на весь этот нелепый спектакль.

— Зачем ты это устроила? — голос был хриплый, чуть сорванный. — При всех.

Я развернулась. В груди бушевал шторм, но снаружи — спокойствие.

— А ты что ожидал? Что я промолчу? Что буду и дальше делать вид, будто не замечаю, как твоя «бывшая» аккуратно возвращается в твою жизнь, как тень? Или может, мне надо было извиниться, что ты приготовил ужин в её доме, а не в моём?

Он сжал челюсть.

— Это был просто… случай. Она сказала, что плохо себя чувствует, я поехал… и…

— А потом университет, та же специальность, балетный класс, да? Всё случайно? — перебила я. — Случайность раз — совпадение. Два — странно. Три — закономерность.

— Я не знал, что она туда записалась, — бросил он, — и я не… не знал, как тебе это объяснить. Всё вышло как-то… криво.

— Потому что ты молчал, Арс! — теперь я кричала. — Я ждала хотя бы одного звонка. Одного твоего слова. Объяснения, черт возьми. Но ты выбрал тишину. А в тишине легко заполняются пустоты. Особенно, когда рядом та, кто очень хочет туда вернуться.

Он опустил голову, медленно провёл рукой по волосам. Впервые за всё время — без маски.

— Я… испугался. Что если скажу — потеряю тебя. А если не скажу — как-нибудь пронесёт. Глупо. По-детски. Но я не хотел выбирать между вами. Я просто хотел, чтобы всё… утихло.

Я смотрела на него долго. Очень долго. И в этот момент поняла — он не предал. Он просто испугался. Он не выбирал Софию. Он оттягивал момент, когда придётся выбирать вообще.

— Так вот и выбирай, Арсений. Сейчас. Здесь. Или она — с её прошлым, её манипуляциями, её «я просто рядом». Или я — с моей прямотой, болью и требованием быть честным.

Он смотрел на меня. Глубоко. Тяжело. Впервые — по-настоящему.

— Я не хочу терять тебя, — сказал он тихо. — Мне с ней не интересно. Это просто… тень прошлого. А ты — моя реальность. Мой лучший друг, ты же знаешь, что ближе тебя у меня никого нет. И если я облажался, то я готов все исправить.

Я медленно вдохнула. Сердце всё ещё билось слишком быстро, но внутри стало немного легче. Не прощение. Не финал. Но, может быть, начало.

— Начни с того, чтобы наконец позвонить. Когда что-то идёт не так. Не жди, пока я сорвусь у всех на глазах.

Он кивнул. Шагнул ближе.

— А сейчас?

— А сейчас… дай мне десять минут. Побудь взрослым. И подожди. Просто — подожди.

И я пошла прочь. Медленно. Спокойно. На этот раз — он остался позади. И это было правильно.

День в университете был адом.Кажется, сама Вселенная решила устроить мне испытание на прочность: Перепалка с Соней, откровения Арсу, Раиса на экономике, которая наорала на меня за то, что я её не слушала.Вот уж правда — когда идёт плохо, идёт по полной.

И кто виноват? Конечно, Баженов.

Мой личный источник хаоса, боли и эмоциональных американских горок.После того, как я ему всё высказала, включилась моя трусливая сторона.

Да-да, именно она — та, которая решила прятаться от него весь оставшийся день.Вместо привычной столовки — какой-то скомканный перекус у аудитории.Лишь бы не столкнуться. Лишь бы не увидеть.Лера только закатывала глаза и вздыхала, но понимала: я на пределе.

Когда закончились пары, нас ждала Полина Михайловна в балетном классе.И она была не в духе. Скорее в режиме «терминатора».Строгая, резкая — и особенно злорадная по отношению ко мне.

— Цветикова! Снова неправильный пируэт! — гремит её голос.

— Когда ты уже начнёшь нормально исполнять? Даже элементарное — хреново!

Соня тут же захихикала. Громко. Демонстративно.В её ухмылке было больше злости, чем радости.Это не было весельем — это была победа. Мелкая, мстительная, но победа.

— Лебедева, покажи, как надо, — сказала Михайловна, указывая ей выйти вперёд.

Похоже, сегодня её цель — сломать меня.Сделать это красиво. При всех. Через сравнение. Через «вот как надо».