Всегда вместе, плечом к плечу, она и Джейми. Она замечала любое изменение в его настроении, знала, как он стискивает зубы, когда видит ребенка в ожогах от напалма или истекающего кровью солдата, который переживает за своих друзей. Знала, как он скучает по любимому ранчо в Вайоминге, где такие жаркие дни и такие прохладные ночи, как скучает по лошадям, по цветочному лугу перед верандой. Как тоскует по рыбалке на реке Снейк, где он любит плавать на надувном круге с шестью банками пива за бортом. Она знала, что Сара работает воспитательницей, что каждую неделю она отправляет ему домашнее печенье, переживает, что он ей почти не пишет, что постоянно спрашивает его, все ли хорошо, а он каждый раз отвечает ей сухим «Да».

Фрэнки прятала от него свои чувства, но по ночам, лежа в своей кровати, она думала о нем, думала, что если… Все могло быть лишь миражом — слишком близко они подошли друг к другу, слишком много ужасов творилось вокруг, — но эта связь между ними казалась такой реальной…

Он дотрагивался до нее при любом удобном случае и всегда с вымученной улыбкой. Иногда они просто стояли или сидели рядом, смотрели друг на друга, не говоря ни слова, каждый чувствовал слишком много, и каждый знал, что слова тут не помогут.

Она стянула перчатки и опустила маску. Половина лица у обоих была в красной грязи, от уголков глаз ко рту тянулись мокрые красноватые дорожки.

— Ну и денек, — сказала она.

— Мне нужно выпить. Много выпить. Пойдешь со мной?

У нее не осталось сил на то, чтобы скрывать свои чувства, сидеть в клубе вместе было опасно.

— Для клуба я слишком устала, — сказала она.

— Разве это возможно?

— Сегодня да. — Фрэнки попыталась улыбнуться.

Они сняли шапочки и халаты, надели зеленые дождевики и вышли на улицу, где бушевал ливень.

— Иногда думаешь, что хуже быть не может… — сказал Джейми.

Дождь барабанил по навесу, с обеих сторон ручьем стекала вода, превращая в месиво красную пыль.

Проходя мимо столовой, Фрэнки вдруг поняла, что уже обед. Когда случался МАСПОТ, время переставало существовать, рабочих рук в отделении не хватало и смены казались бесконечными. Когда она ела последний раз? Прошлым вечером? В животе заурчало. Она шагнула в сторону и врезалась в Джейми, а потом, не меняя курса, направилась в столовую. Обойдя стол с горячим кофе (из горячего ей нужен был только душ), она взяла два пончика и вышла, Джейми ждал на улице.

— Глазированные, — сказала она, протягивая ему пончик.

— Мои любимые.

— Знаю.

Они прошли мимо сцены, где еще недавно висел плакат «На следующей неделе приедет Марта Рэй», теперь из-за сильного ветра он, скрученный и порванный, валялся в грязи. Фрэнки сунула свой пончик под дождевик, чтобы защитить его от непогоды.

Джейми остановился перед входом в клуб. От ветра бусины на занавеске с шумом бились об стену. Фрэнки почувствовала запах сигарет. Музыку было слышно даже на улице. В клубе играла песня «Мы счастливы вместе» [19] .

Представь нас вместе, ты и я…

— Представляю, — сказал он.

— Что?

— Представляю нас вместе. Мечтаю о тебе, Макграт.

У Фрэнки перехватило дыхание. Она была так измотана, что притворяться просто не получалось. Она не могла даже улыбнуться. Господи, дай ей сил.

— Джейми, не надо…

— Если бы мы встретились раньше, — сказал он.

— Ты бы даже не посмотрел на меня. Звезда школьной команды по футболу, будущий хирург.

Он коснулся ее щеки и быстро отдернул руку. По коже пробежали мурашки.

— Какая же ты красивая.

Они стояли и смотрели друг на друга под проливным дождем в этом тайном волшебном мире. Фрэнки боялась, что они… что она проиграет в этой битве. А если падет один, второй тоже не выдержит. Впервые в жизни ей так хотелось кого-то поцеловать. Любовь, которую она испытывала, вызывала почти физическую боль. Фрэнки заставила себя сделать шаг назад. Ей хотелось сказать что-то умное, но ничего не приходило в голову. Она накинула капюшон и, наклонившись вперед, чтобы закрыть лицо от дождя, побежала в сторону душевых.

В душевых никого не было — видимо, из-за погоды. Дождь колошматил по огромному баку на четыреста галлонов, который назывался «Водяной буйвол», из него вода поступала в душевые кабинки. Фрэнки повесила одежду на крючок. В таком холоде вода казалась почти теплой. Фрэнки не нужно было опускать глаза, она и так знала, что вода под ногами красная — красная кровь, красная грязь, красный пот. Между деревянными досками душевой кабинки прятались гекконы.

Она выключила воду и, даже не вытираясь, залезла в грязную, влажную форму, завязала шнурки на ботинках и накинула мокрый дождевик, а затем вышла под дождь. У дощатого мостика она на секунду остановилась. Под ним теперь протекала мутная, грязная река. Фрэнки медленно пошла вперед, с трудом держа равновесие, а потом забежала под длинный навес.