Шрифт:
Фрэнки смотрела Этель вслед.
Через минуту рядом приземлился Джейми, протянул ей банку цитрусовой газировки.
— Я взял тебе это, но настоятельно рекомендую виски.
— Правда? — Она сделала глоток теплой газировки.
— В Сайгоне есть один отель, называется «Каравелла», — сказал он. — Там на крыше отличный бар. Тебе бы понравилось. Мягкие постели. Чистые простыни.
Фрэнки повернулась к нему:
— Знаешь, женатые мужчины обычно носят кольцо.
Его улыбка исчезла.
— Макграт…
— Когда ты собирался мне сказать?
— Я думал, ты знаешь. Все знают.
— Как зовут твою жену?
— Сара. — Он вздохнул.
— У вас есть дети?
— Сын, — сказал он после короткой паузы. — Дэви.
Фрэнки прикрыла глаза.
— Есть фотография?
Он достал бумажник и вытащил фотографию высокой худощавой женщины с пышной прической, на руках она держала белокурого круглолицего мальчика с пухлыми ручками и ножками.
Джейми убрал фотографию. Между ними повисло молчание — тишина, пропитанная разочарованием Фрэнки.
— Это… ничего не меняет… для нас. Здесь.
— Ты обманул меня, — сказала она.
— Я…
— Не рассказывай мне сказок, Джейми. Прояви ко мне хоть немного уважения, пожалуйста. Я старомодна. Я верю в любовь и честность. Клятвы для меня кое-что значат. — Она залпом выпила газировку, та обожгла горло. Затем встала. — Доброй ночи.
— Не убегай, Макграт. Я буду джентльменом. Даю слово скаута.
— Кажется, мы уже выяснили, что скаутом ты никогда не был.
— Да, — сказал он. — Но сегодня мне не помешал бы друг.
Она знала это чувство. Она все думала о том, что фотография ребенка стерла улыбку с его лица, расстроила окончательно. Фрэнки медленно села рядом. И все-таки он ей нравился — возможно, даже слишком. А еще этим вечером ей самой не помешал бы друг.
— Сколько вы женаты?
— Четыре года. — Он смотрел в бокал с напитком. — Но…
— Но что? — Вопрос вырвался до того, как она успела подумать. Они были далеко от дома, в таком хрупком, одиноком мире.
— Сара забеременела после нашего первого секса. На вечеринке в общежитии. Это был ее выпускной год. Я учился в медицинском. Никто из нас не думал о женитьбе.
— И…
— Я хороший парень, Макграт.
Она смотрела на него, чувствуя странное опустошение. У них не было даже шанса.
— А я хорошая девушка.
— Знаю.
Снова повисло молчание.
— Сара, наверное, святая, раз выносит твою кислую мину. — Фрэнки натянуто улыбнулась.
— О, так и есть, Макграт. — Он грустно посмотрел на нее. — Так и есть.
16 мая 1967 г.
Я теперь операционная медсестра.
Мне никогда еще так сильно не хотелось в чем-то преуспеть.
Как же прекрасно любить то, чем занимаешься.
Природа здесь потрясающая. Вода удивительно бирюзовая, а такую буйную растительность я прежде не встречала. Начался сезон дождей, но яркое солнце еще появляется на небе. Неудивительно, что все вокруг такое зеленое.
Я сделала кучу фотографий, не терпится вам их показать. Тогда вы все сами поймете.
Как дела в обычной жизни?
P. S. Пожалуйста, пришлите мне крем для рук, бальзам для волос и духи. А еще новый медальон со святым Христофором.
31 мая 1967 г.
Я постоянно о тебе думаю. Каждое воскресенье я ставлю за тебя свечку, папа иногда сидит в твоем «жуке», кладет руки на руль и просто смотрит перед собой. О чем он думает, остается только гадать.
Мы живем в странном мире. Изменчивом и смутном. Мы — американцы — разучились говорить друг с другом, разногласия кажутся непреодолимыми.
Думаю, это замечательно — любить то, чем занимаешься. Слишком многие женщины моего поколения этим пренебрегали.
Глава девятая
Фрэнки каждый раз останавливалась перед входом в операционное отделение, ей было страшно. Сомнения до сих пор ее не оставили, но теперь она, как черепаха (именно так ее назвали в день приезда), отрастила себе твердый панцирь, который защищал сердце от всех ужасов, что творились вокруг, а еще в ней появилась уверенность — преодолевая собственный страх, она помогала мужчинам, женщинам и детям, которые оказывались в операционной. Только так и можно было выжить.