Разочаровывающе, но такова жизнь. Он был волен верить, так же как и я был волен не верить. Это просто исключило нас из меню друг друга. Я не сомневался, что был так же далек от него, как и он от меня; много ли я слышал в свои религиозные годы об опасностях быть единственным христианином в отношениях? О неравноправии в отношениях? Да, этого не должно было случиться.

– Итак, - я выдавил улыбку.
– Это та часть, где мы начинаем громко спорить о креационизме и эволюции, пока нас не вышвырнут вон?

Он рассмеялся.

– Для этого нам понадобится еще несколько кружек пива, тебе не кажется? Может, выпьем по рюмочке текилы?

– Хорошая мысль.

Даррен побарабанил пальцами по бокалу.

– Как бы то ни было, я обычно не из тех, кто ввязывается в громкие дебаты. Я имею в виду, только если кто-то действительно этого хочет, но даже тогда...

– Значит, мне придется спровоцировать тебя.

Снова рассмеявшись, он покачал головой.

– Тебе придется очень постараться, чтобы спровоцировать меня на что-то подобное.

Я приподнял бровь.

– Тогда вы, сэр, очевидно, новичок в этом районе, потому что в нем везде написано «вызов».

Даррен поднял свой бокал.

– Сам напросился.

Черт, чувак. Ты в моем вкусе, придурок.

Он сделал глоток и, когда снова поставил свой стакан, сказал:

– Кроме того, как бы там ни было, мы, вероятно, во многом сходимся во мнениях. Уверен, мне не нужно говорить тебе, что наука и религия не являются взаимоисключающими понятиями.

– Достаточно честно.
– Я подумывал о том, чтобы выяснить, что нужно сделать, чтобы вовлечь его в громкую дискуссию, но я наслаждался его компанией и своим пивом.
– Ну, если отбросить убеждения, что-то подсказывает мне, что мы с тобой неплохо поладим.

– У меня у самого сложилось такое впечатление.

Мы оставили тему религии в покое и вместо этого стали подтрунивать над более безопасными темами. Все это время, пока мы пили и разговаривали, я не мог избавиться от чувства, что мне немного не по себе. В конце концов, Даррен проходил по всем моим пунктам. Возможно, я принял его продолжительный зрительный контакт за флирт, хотя это был всего лишь признак доверия. Возможно, я просто выдавал желаемое за действительное, что заставляло меня делать кокетливые выводы из каждого его движения. Но, по тому, как он время от времени улыбался или прищуривал глаза, было трудно что-то в этом не прочесть.

Но даже если мы оба флиртовали, факт оставался фактом: священники не заводят интрижек на одну ночь, а Сет Уилер не встречается с христианами, не говоря уже о священниках. Какими бы горячими они ни были. Или доступными. Или вызывающими. Сукин сын.

После того, как каждый из нас выпил по третьей кружке пива, мы вышли из «Джека» и направились к своим квартирам. Я открыл дверь рядом со своим тату-салоном и жестом пригласил его пройти. Хорошо, что на лестнице было темно: я не мог видеть его задницу, что давало мне неплохие шансы добраться до второго этажа, не сломав себе шею.

В коридоре между нашими квартирами, однако, было не так темно, и это не задница Даррена привлекла мое внимание. Или моя, которая привлекла его.

– Эм.
– Он переступил, но по-прежнему не отрывал от меня взгляда.
– Спасибо, что... что показал мне окрестности.

– Да.
– Я сглотнул. – Всегда пожалуйста.

Мы пожали друг другу руки, в основном потому, что в тот момент ничего другого не казалось подходящим, по крайней мере, мне, но мы все равно не отошли друг от друга. И не отпускали рук друг друга.

Зрительный контакт. Обрыв. Зрительный контакт. Обрыв.

Боже, он был великолепен.

Сет. Чувак. Этот путь ведет к безумию. Уходи. Уходи нахуй.

Даррен прикусил губу и встретился со мной взглядом.

– Возможно, это несколько прямолинейно, но я бы хотел увидеть тебя снова.

– Увидишь.
– Я улыбнулся, несмотря на то, что мое сердце только что забилось быстрее, и на то, что я все еще не отпустил его руку.
– Мы живем в одном здании.

Даррен рассмеялся.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

– Да, это так, и я...

Он схватил меня за руку, чтобы притянуть к себе, и поцеловал меня.

Этот ублюдок поцеловал меня.

Нечестно. Совсем нечестно. Это было преступлением против человечности, что такой горячий и удивительно напористый мужчина был еще и таким... черт, мне было все равно. Я просто хотел его. Я обнял его за шею и приоткрыл губы для его настойчивого языка. Господи, он сразу перешел к делу. С самого начала он стремился к глубокому поцелую, и в эту игру могли играть двое.