— Нет.

— Значит, он не в курсе…я тоже ему не говорил. Единственное, что я просил его: не делать глупостей и не влипать в неприятности…

— А он ввязался в ссору с братом, — закончил граф, — и чуть было его не убил…

— Но ведь не убил…

Граф исподлобья уставился на Рок Арана.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что все это организовал Рикар?

Рок Аран стоял молча, глядя на графа.

— Да быть этого не может! — рассмеялся граф. — Он на такое не способен. Спровоцировать, вызвать на поединок и убить — это в стиле наследника. Но устроить такую аферу, специально проиграть, подставить Лэнргина…ну нет…

— Сир, вы не задавались вопросом, как наследник оказался на полигоне? Когда он вообще в последний раз его посещал? Ведь все его бои, все тренировки проходили на арене…

— И к чему ты клонишь?

— К тому, почему именно вчера он решил отправиться на полигон? Что ему там понадобилось? И вы ведь видели бой, как и я. Вы не задавались вопросом, а почему Лэнгрин не закончил начатое? Почему не раздавил кабину «Лорда» с наследником в ней?

— Не решился, не успел. Какая разница?

— Его мех был отключен. Оказалось, что машины во время испытаний имеют в системе дистанционный выключатель.

— Значит, нужно узнать, кто его вырубил, и наградить. Рикар обязан этому человеку жизнью!

— Я в этом не уверен,– покачал головой Рок Аран.

— А в чем же ты тогда уверен? — нахмурился граф. — Есть показания свидетелей, есть запись боя, есть запись разговоров, где Лэнгрин прямо угрожает Рикару. Чего тебе еще надо?

— У меня есть основания…

— Ну брось! — скривился граф. — Твои домыслы меня не интересуют. Доказательства! Какие у тебя есть доказательства?

— Пока никаких. Но, сир, вы сами верите в то, что Лэнгрин мог бы так поступить?

Несколько секунд граф сидел, уставившись просто перед собой.

— Не знаю…– наконец заявил граф, — еще вчера сказал бы, что нет, он на это не способен. Но сегодня он был сам на себя не похож…напал на меня…

— Простите? — опешил Рок Аран.

— Признаюсь честно — я его спровоцировал. Я был очень зол, я требовал от него признания, а он отпирался. Я схватил его за шею и… В общем, он попытался дать отпор. А еще я наговорил ему всякого… — граф склонил голову и тяжело вздохнул. — Ну, ты знаешь, когда я бываю зол…

Рок Аран кивнул.

— В общем Лэнгрин был в бешенстве. Никогда таким его не видел. Даже не думал, что он может быть таким…

Взгляд Рок Арана тем временем скользнул по столу и остановился на протезе графа. Тот был помят так, будто побывал под прессом.

— Так что же мы будем делать? — спросил Рок Аран. — Вы настаиваете на том, чтобы был собран суд лордов и…

— Нет, — отрезал граф, — никакого суда.

— Но как же…

— Это тебя не касается,– граф резко повернулся к Рок Арану, — забудь обо всем случившемся!

— Но Лэнгрин…

— Забудь! — приказал граф, — Лэнгрин опасен для наследника. Если раньше, может быть, он ничего такого не думал, то теперь…

— Так что же будем с ним делать?

— Отправлю его подальше, — ответил граф, — нужно немного сбить с него спесь и заставить подумать…

— Но наши планы…

— К черту планы! Если Рикар в силу собственной недальновидности все рушит, то с Лэнги все намного хуже — он слишком легко впадает в ярость. Такой человек у власти может натворить бед больших, чем просто глупый правитель…

С этим утверждением Рок Аран спорить не стал, хотя и мог привести обратный пример. Он решил выждать, пока граф остынет. А еще он намеревался найти доказательства невиновности Лэнгрина.

Главное — это время. Нужно дать возможность графу успокоиться, не спешить поднимать этот вопрос снова. Однако Рок Аран не представлял, что время как раз действовало против Лэнгрина, и нужно было наоборот, спешить…

* * *

Мне наконец позволили привести себя в порядок и дали сменную одежду. Едва только я переоделся в бесформенный комбез рядового мех-воителя, за мной явились конвоиры.

Меня вывели из здания, повели к посадочной площадке, на которой нас уже дожидался пассажирский шаттл.

Меня никто не провожал, я вообще на площадке никого не видел.

Один из конвоиров грубо толкнул меня в салон шаттла, но я все же остановился в дверях, бросив прощальный взгляд на Тирр.

Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что ничего хорошего мне не светит. Обвинения в нападении на брата — это цветочки. А вот то, что я посмел поднять руку на отца…такое он точно не простит.