— Да, они начали погибать от голода и жажды, к тому же их души понемногу высасывал осколок. Так все они и погибли, — кивнул Морвин.

— В той записной книжке их капитан, видимо, сожалел, что отправил экстренное сообщение. К тому же он говорил, что эта штука живая, он видимо имел в виду осколок, — Зигфальд продолжал размышление.

— Есть теории, что на самом деле Обелиск разумен. Вполне возможно, что он специально затаился и не напал сразу, заманивая нас в ловушку.

Если все эти предположения правда, то складывалась очень мрачная картина. Стоило только представить все те страдания, которые пережила команда Горящего Рубина просто чтобы в итоге все равно умереть. Они, вероятно, ждали и надеялись, что их спасут, но простая случайность погубила всех. Если бы они просто не нашли этот осколок, то все выжили бы. И тогда меня скорее всего здесь не было бы… К худшему это или лучшему.

— Что же, обычная история для Неверленда, — похоже только Рагнара все произнесенное не впечатлило и он просто холодно пожал плечами. Несколько недовольных взглядов, включая мой, тут же упали на инженера, но ему, казалось, было все равно.

— В любом случае нам нужно двигаться дальше, — покачал головой Зигфальд.

— А стоит ли? Мы потеряли Бордрака, не смогли пополнить припасы на Горящем Рубине, среди нас двоя раненых. Нас, вообще, хватит топлива, чтобы добраться до Сердца Горы? — внезапно, впервые за долгое время подал голос Рунгильд. Это было неожиданно, почти всегда он просто молчал.

Я все еще помнил все его сомнительные речи, да и он предпочел не отправляться на Горящий Рубин с нами. От всего этого я уже начал его недолюбливать. Но показывать гнев в такой ситуации было бы сомнительным решением, и так слишком много плохих вещей происходит. Поэтому пришлось сдержаться.

— У нас еще шансы, хотя потеря Бордрака и стала серьезным ударом. Лодвир, что скажешь? — внимание тут же переключилось на навигатора. Эти недели путешествия порядком потрепали Лодвира, под его глазами были большие черные мешки, и в целом его лицо было утомленным. Мы этого не замечали, но он постоянно боролся с незримыми течениями Неверленда, чтобы вести нас по правильному маршруту.

Услышав направленный на него вопрос, некогда высокомерный дворф вздохнул и провел ладонью по лицу, будто пытаясь сбить сонливость.

— Течения Неверленда слишком хаотичны, я… не могу ничего сказать. Если повезет, мы доберемся до Сердца Горы. Но нам уже не хватит на обратный путь до Хлаймана, да и до других крепостей далеко. Я не вижу пути, — если даже навигатор не видел возможностей, значит, их для нас не существовало.

Вот только в этот миг Лодвир вздрогнул и внезапно посмотрел в сторону, уставившись в камень. Он будто мог видеть сквозь него. В глазах дворфа тут же возник неприкрытый страх, и он вскочил со стула.

— Буря! К нам движется буря и она близко! Черт, проклятье! — навигатор стрелой помчался на мостик, оставляя нас всех в удивлении.

— Буря? — понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что произнес Лодвир и сразу за этим последовали проклятья и вздохи отчаянья.

Мало что в Неверленде было хуже бури. Уж слишком они непредсказуемы и разрушительны. Сам этот мир не подчинялся никакой логики, а попав в бурю про нее вообще можно было забыть. Там ломались все законы: пространства, времени, физики и даже причинно-следственные.

Многие ковчеги просто исчезали в бурях, другие все же из них выпускало, но экипажи часто превращались в монстров. Бывали случае даже когда ковчег попадал в бурю в одно время, а выходил в прошлом или далеком будущем. Не удивительно, что все испугались упоминания об этом бедствии.

Но хуже всего, что мы ничего не могли сделать с этим. Даже навигаторы не всегда могли спасти ковчег от бури.

— Рагнар, выведи двигатели на максимальную мощность! Не экономь наварит, нам это сейчас не позволительно! Морвин, бери остальных и попытайтесь починить обереги насколько это возможно! — после быстрого анализа ситуации, Зигфальд также бросился на мостик. Инженер же сразу подчинился приказу и побежал к двигателям.

Остальные же последовали за магом. Обереги все еще были значительно повреждены после путешествия по Мечте, взрыва пушки и атаки птиц. И именно эти обереги могли спасти наши жизни.

Вот только мои мысли сейчас были слишком неспокойны. То и дело я вспоминал лица родителей и Бордрака, да и будущее страшило. Эта рассеянность была причиной многих моих ошибок, от чего символы на камне получались неровными.

— Ульфрик, ты сейчас бесполезен. Лучше иди и займись своими делами, — грубо произнес Рагнар, смахивая пот с лица. Я был не в праве обижаться, ведь инженер был прав.

Так что, отложив инструмент, я вздохнул. Нужно было чем-то заняться. И мне было известно чем. Ладонь в кармане сжала два волчьих клыка.

Хротгар за прошедшее время уже успокоился, но все еще оставался в комнате, даже когда ее открыли. Ему пришлось нелегко, и я решил навестить друга. Посмотрев по сторонам и убедившись, что в коридоре никого нет, я постучал в дверь.

— Х-Хрот, это я. Д-давай поговорим.

Некоторое время ответа не было, но спустя десяток секунд, с другой стороны, все же послышалось движение. Дверца медленно открылась и из нее выглянул помятый молодой дворф. Он все еще был покрыт грязью и кровью, его взгляд пустым, а губы сжаты в тонкую линию.