Вечером меня позвали на праздничный ужин, я отказалась и попросила принести еду в комнаты, и оказалось не зря, служанка потом с радостью мне доложила, что праздничным он был лишь на словах, а на самом деле скорее напоминал похороны. Надеюсь, не мои заочные.

Интересно, что имел в виду Эрик, когда говорил, что поход в ущелье это самоубийство? И не спросишь же у этого предателя. Вот гад. Мог бы хотя бы сказать заранее, мы бы как-то обсудили все, поговорили с королем с глазу на глаз. А не вот, прошу любить и жаловать, ваша принцесса. Черт. Я же всякого наговорила им там всем. Это же международный скандал! За такое на Земле в средние века, наверное, язык отрезали или в монастырь отправляли. Ужас. И как я могла? Почему не сдержалась? Еще и огонь… Он до сих пор рвется наружу, накручивает, разжигает внутри ярость. Страшно.

— Ох, леди… Ой, простите, Ваше Высочество, — Мари закрыла рот ладошкой.

— Ничего страшного, мне это сейчас не важно, — я же не знала, что будет дальше и как у них вообще принято.

— Ваше Высочество, на вас лица нет, совсем измаялись. Вот же чудовище, этот лорд, заставил вас в ущелье ехать, — запричитала она.

— Мари, меня никто не заставлял, просто я не привыкла, что за меня кто-то что-то решает вопреки моей воле.

— Я вам собрала вещи теплые, выберите, что больше по нраву, мало ли, ночевать на улице придется, все равно, мужчины глупые, нельзя нас в такие условия, ох, нельзя, — служанка была женщиной лет сорока пяти-пятидесяти, уже явно умудренная опытом, а еще… Она была ровесницей моей матери.

— Мари, а ты знала мою маму?

— Я прислуживала ей, когда Реми брала выходной. Вы очень похожи на нее и внешне, и характером. Потому я и переживаю за вас. Она была очень хорошей.

— Я знаю, просто уже плохо ее помню… Так, — я не дала себе расклеиться. — Юбки убирай, найди хорошие свободные мужские брюки, а лучше, пошли кого-нибудь в дом графа Штольца, чтобы забрали мои вещи, большая часть того, что мне пригодиться, есть в них.

— Как скажете, Ваше Высочество.

— И когда планируется отправление?

— Вы рано встали, наши придворные не любители подниматься с рассветом. Хотя лорд тоже уже не спит. Но часа три у нас есть, сейчас посыльного отправлю и вам завтрак принесу.

— Спасибо, Мари.

Мои вещи прибыли через час вместе с охапкой белых гиацинтов.

— И что Эрик этим хочет сказать? — сомнений в том, что букет от графа у меня не было.

— Я очарован навсегда и буду просить судьбу о благосклонности к вам, Ваше Высочество. Мне кажется, граф к вам неровно дышит, — широко улыбнулась она.

— Я не могу ему доверять после того, что он сделал. Но цветы красивые, и выкидывать жаль, — женщина радостно побежала ставить их в воду.

Чего я совсем не ожидала, так это того, что Эрик увяжется за нами. Но нет, полной компанией парни набились в сопровождение. Меня поражало упорство, с которым граф умудрялся находить мгновения, когда я оставалась одна, даже не одна, а просто когда со мной рядом никто не ехал или не стоял, и просил прощения.

— А он настойчив, Ваше Высочество, — ехидничал лорд. — Простите его?

— А как бы вы на моем месте поступили с тем, кто предал ваше доверие? — гнев во мне поутих, но обида была сильна.

— Честно? Подморозил бы… Возможно, казнил… Возможно, отправил в ссылку. Смотря кто и как.

— Подмороженного можно подлечить, поджаренного вряд ли, — закатила я глаза.

— Да, ваш дар достаточно опасен, когда вы спокойны и удовлетворены, он дарит жизнь, но если вас разозлить, то принесет смерть всему сущему. Будьте осторожны.

— Только я, в отличие от вас сделаю это не со зла, не намеренно, — хотела защититься я.

— А жертвам не все ли равно? — пожал мужчина плечами. — Мы одинаковы, и вы должны это признать.

— Намекаете, что лучше пары для меня, чем вы, не будет?

— Если вы правы в своих подозрениях, то нам не стоит даже пробовать проверять.

Дальше мы ехали молча, но я старалась держаться лорда, лишь бы у графа не было возможности подъехать ко мне. Почему-то мне казалось, что рано или поздно я сдамся под его повинным взглядом.

— Вот оно, Ущелье Сестер, — сказал мне Эрик, только мы подъехали к небольшим холмам на следующий день, и я увидела, что один из холмов словно треснул пополам

— Ты сдержал себя тогда ночью из-за того что я — принцесса? Или потому, что предполагал вероятность замужества с лордом?

— Я не хотел запятнать твою честь…

— Вот не надо. Там, откуда я прибыла, давно уже не носятся с невинностью, как с даром небес.

— Так ты не девица?

— А это имеет значение? — вдруг стало мне обидно.

— Для меня — нет, — улыбнулся он. — Мне без разницы, были ли у тебя мужчины, и сколько их было. Мне важна только ты. Я боялся сказать правду, чувство долга оказалось сильнее желания личного счастья. Я — дурак, надо было сказать. Увезти тебя куда-нибудь, спрятать.