— Ну, погоди, отец Евлампий! — не собирался я отставать от монаха. — Ты подумай хорошенько. Ведь тебя же сам Создатель настоящей Благодатью осеняет! Значит, не простой ты церковный клирик, что только и может, что псалмы для паствы читать! Может, сумеешь как-нибудь этих несчастных Божьей Благодатью от «Гнева Господнего» прикрыть?

— Вот ты задал мне задачку, ведьмак! — взволнованно ответил святой отец. — От кого — от кого, а от тебя я такого и услышать-то не ожидал. Божьей Благодатью от Гнева Господнего прикрыть… Немыслимо! Как ты вообще себе это представляешь?

В голове батюшки на данный момент царил настоящий сумбур. Ведь он всегда использовал Божественную силу не иначе как мощное оружие и «последний довод» против демонов и приспешников Сатаны. Так его учили. А вот чтобы этой силой кого-то спасть… Да еще и от «Гнева Господнего», невесть каким образом оказавшегося в руках ведьмака…

Такого в его практике, да и во всех анналах Инквизиторского Приказа даже не упоминалось. Хотя отдельные братья, канонизированные впоследствии, могли исцелять Благодатью. И даже после смерти их нетленные мощи, напитанные Божественной силой, могли творить настоящие чудеса.

Но отец Евлампий не умел так распоряжаться Благодатью. То ли способностей к исцелению не было, то ли специальных знаний. В первую очередь его учили уничтожать любые проявления Зла, и Божественная сила была в этом деле незаменимым подспорьем.

Давно, когда юношеские романтические настроения его еще не покинули, он пробовал использовать сохранённую в накопителе Благодать по-иному, не как оружие, но как настоящее Чудо. Но все его усилия на этом поприще потерпели настоящее фиаско. И больше отец Евлампий никогда этого не делал, даже не пытался. Значит, решил он, у Господа для него совершенно другое предназначение…

Но этот чёртов ведьмак сумел заронить в его душу зерно сомнения… А вдруг он действительно сможет спасти тех несчастных? Может быть, действительно отринуть «догмы», намертво вбитые ему во время обучения, и попробовать еще раз. Ведь с того момента, когда он пробовал использовать Божественную Благодать каким-либо иным способом, прошли десятилетия.

— Как я себе это представляю? — На этот раз ехидно фыркнул уже я. — Да никак не представляю! Я не священник, я — ведьмак!

— Но ведь ты как-то сумел заполучить в свои руки «Гнев Господень»? И даже научился его применять! Как тебе вообще это удалось? Тебе, проклятому ведьмаку?

Ага, а батюшка-то в конце концов мне поверил. И не пытается больше катить на меня бочку. А это уже что-то, да значит! Расшевелить священника мне удалось. Теперь бы сподвигнуть его придумать способ для спасения людей. Ведь Божественная Благодать — это настоящее чудо, как я понимаю…

— Может, не такой уж я и проклятый? — Я криво усмехнулся, пристально взглянув в глаза монаха. — И где-то в ваших расчетах закралась глобальная ошибка?

— Иди отсюда, ведьмак! — Мотнул головой батюшка, натурально набычившись. — Не доводи до очередного греха! А я Господу помолюсь… со всей своей Верой…

— За упокой невинных душ? — Ядовито поинтересовался я напоследок.

— Откровения Божественного просить буду, — не стал лезть в бутылку отец Евлампий, совершенно не реагируя на мой сарказм. — А ты подальше отойди, товарищ Чума, а то зацеплю ненароком! — И священник дал мне понять, что хочет снять сверкающий перстень с пальца.

— Спасибо, что не отказал, отец Евлампий! — искренне поблагодарил я священника, приложив руку к груди.

— Я не сказал, что у меня получится…

— Главное, что ты решил попытаться, а не замкнулся в убеждениях, кажущихся незыблемыми. Благодарю, святой отец!

После этих слов я развернулся и оставил монаха в одиночестве. Пусть наша беседа и была не очень долгой, но она была весьма продуктивной. Кто его знает, а вдруг у него что-то, да получится? Уходя, я почувствовал, как батюшка стянул с пальца кольцо, и его вновь накрыло настоящим потоком Божественной силы.

Меня словно морозом со спины осыпало, а кожу знакомо закололи мелкие иголочки. Так действует на расстоянии на ведьм ненаправленная Божественная Благодать. Я прибавил ходу, стараясь выбраться из ореола её действия. Так-то терпеть можно, но весьма неприятное чувство. Да и общее состояние становится каким-то хреновым, словно я разом постарел лет на пятьдесят.

А батюшка уже раскочегарился, хоть прикуривай от него. У меня даже глаза заломило, словно от электросварки, хотя я даже и не подумал оборачиваться — выжжет нахрен! Сколько потом их растить — одному Создателю известно. Но над такой мелочью он заморачиваться не будет. Поэтому лучше не рисковать, глаза мне еще пригодятся.

Я подхватил под руку деда Маркея, во все глаза пялящегося на батюшку, непрестанно пускающего лучики Божественной Благодати, и потащил старика за собой. Старикана же от распространяющейся вокруг священника ауры Божественной силы неслабо так вштырило.