Когда меня ввели, королева стояла, склонившись над столом с грудами бумаг и упершись ладонями в его край. На ней была облегающая военная форма: белый мундир и узкие брюки такого же цвета. Серебристые волосы, обычно заплетенные в косы, сегодня были распущены по плечам и только сверху зачесаны назад. Корона безнадежно запуталась в прядях, и я сильно сомневался, что королева сможет ее снять самостоятельно, даже если захочет.

Женщина выпрямилась. Лицо суровое. Под глазами темные круги. На руках и горле пятна крови – как будто переоделась, а помыться не успела.

Я знал ее. Когда-то я знал ее очень хорошо. Уверен в этом. Воспоминания исчезли, но оставили после себя отпечатки. Возможно, поэтому при каждом взгляде на королеву меня охватывала необъяснимая ярость.

С другой стороны, у меня имелось более чем достаточно причин ненавидеть ее за недавние воспоминания, которые еще сохранились.

– Что это?

Она помахала передо мной листом пергамента, где чернилами были вычерчены три фигуры – те, что я рисовал в камере. В последний раз, когда меня приводили сюда, я нацарапал их в бреду на клочке бумаги, наполовину потеряв рассудок после опытов.

Я промолчал.

– Это карта?

– Скорее всего, – раздался другой голос из противоположного угла, и я напрягся.

Худой пожилой мужчина-вальтайн поднялся и одарил меня леденящей душу улыбкой маньяка:

– Возможно, ему удалось что-то подглядеть у той фейри, что завладела им. Разве не любопытно?

Вардир. Я помнил, что ненавижу и его.

– Надо сказать, я удивлен, – вслух произнес я.

– Удивлен? – Королева приподняла бровь.

– Да. Ты даже не пытаешься скрыть, что в отчаянии. Притащила меня сюда среди бела дня, даже не дав себе времени смыть кровь. Неужели все настолько плохо? Сколько там сегодня погибших добровольцев?

Я кивнул на дверь в противоположной стене.

Королева задержала на мне взгляд на секунду дольше, чем следовало, потом отвела глаза:

– Я не нуждаюсь в твоих нравоучениях. Предатели, особенно в военное время, не имеют права отчитывать меня за меры, которые я принимаю, чтобы спасти свой народ.

Пламя. Крики. Город, полный сгоревших тел, и семьи, которым только и оставалось, что хоронить кости и пепел родных.

Поток образов, как всегда, сопровождался легкой тошнотой. Пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить самообладание.

В голове снова зашелестел шепот Илизата: «Возможно, все вокруг существует на самом деле, и вот это самый большой кошмар».

В редкие моменты – например, сейчас – я чувствовал благодарность за свой сломленный рассудок. Вероятно, о некоторых вещах действительно лучше забыть.

Королева повернулась к Вардиру, скрестив на груди руки.

– У нас должно получиться, – прошипела она. – Делай все, что считаешь нужным. Времени мало.

– Не моя вина, что он стал еще более бесполезным, чем в прошлый раз, – раздраженно возразил Вардир.

– Хватит оправданий, – отрезала королева. – Ступайте.

Дверь в дальнем конце комнаты открылась. Стражники подхватили меня под руки, но я встал сам.

За этой дверью скрывалось небольшое круглое помещение с белыми стенами, белым полом и белым потолком. Когда мы вошли, двое охранников как раз вытаскивали безжизненное тело через вторую дверь. Перед тем как она захлопнулась, я успел заметить беспомощно болтающиеся ноги со вздувшимися, налитыми густой черной кровью венами.

Слева было широкое окно – чтобы наблюдать за тем, что происходит внутри круглого помещения. Окно надежно защитили заклинаниями, как я узнал во время одной из многочисленных попыток бунта. Тем не менее я едва не убил человека, который пытался меня удержать, когда я с размаху бросился на стекло, и, хотя оно устояло, сама попытка принесла мне огромное удовлетворение.

Но сегодня я не стал бунтовать. Молча подошел к столу в центре помещения и послушно улегся на него. Уставился в потолок: ярко-малиновой краской на нем были нарисованы стратаграммы.

Мои руки привязали к столу ладонями вверх. Сегодня Вардиру помогала женщина-вальтайн, но основную работу делал он сам. Даже не видя игл, я знал, что последует дальше. И приготовился к боли.

– На нем уже места живого нет, – пробормотала женщина. – У него их и так много…

– Место найдется, – весело возразил Вардир и начал делать татуировки на моих ладонях.

В бесчисленный раз я убедился, что готовиться не имело особого смысла. Боль все равно настигла меня. Татуировки, выжженные магией вместо чернил, проникали в каждый слой кожи.

Множество вырисованных на теле стратаграмм надежно отрезали любую возможность дотянуться до моей силы. Каждый раз, когда удавалось каким-то чудом проскользнуть сквозь заслон, появлялась еще одна татуировка, закрывающая очередную лазейку. Я точно не знал, чем заслужил такую честь, но из обрывков разговоров понял: королева ужасно боится того, что я могу натворить, если верну хотя бы часть своей магии.